Страница 24 из 97
- Много Николаевых?
- Ну да. Мы Николаево в Сливенской области. А есть Николаево Плевенское, Габровское, Перникское, в Великотырновской области, Елхово.
- И это все Николаево?
- Да, все разные Николаево. Может, тот ваш человек не в этом Николаево живет, а в каком-то другом.
- Спасибо, отец. Мы не знали что в Болгарии так много Николаево.
- Болгария – большая страна!
- Да. Красивая страна.
- Что правда, то правда. Вы идите сынки, идите. Я же вижу, вам не терпится продолжать путь. А я посижу тут, отдохну – и обратно.
- Ты знал, что в Болгарии много Николаевых? – Спросил Мишкин Сережу и пересказал то, что рассказал ему старик. – Да ладно, не красней. Я сам хорош, мог же и проверить заранее. Тот ваш… Омар – никогда не говорил, из какого он Николаево?
- Нет. Дядя не слышал про другие Николаево.
- Придется проверить их все.
В молчании добрались они до машины и сели. Та снова приветствовала их радостным визгом, а весь обратный путь подмигивала фарами встречным.
Об этом они тоже не любят вспоминать.
Адвокат, которого нашла Эмма, был идеален: пожилой, респектабельный, внимательный, умный, успешный и дорогой. Взращенный на детективах про Перри Мейсона, Дима понимал, что нельзя желать чего-либо лучшего. Но Ричард раздражал его так же, как в Голливуде раздражал Адам, как до того раздражал Мишкин. Во всех трех была какая-то тяжеловесная обстоятельность, самоуверенность, что ли. Каждый из них воображал, что знает больше всех. Но что поделаешь, командует теперь он.
Регалии Ричарда таковы, что Лос-анджелесское управление сделало под козырек и разрешило копаться в любых документах и совать нос в расследование в любое время дня и ночи. Диме оставалось лишь ходить вокруг, изнывая от скуки и зависти, что он и делал вполне успешно до тех пор, пока Ричард Великий не изъявил желание увидеть его сам.
- Дмитри (он очаровательно не выговаривал окончание имени), ты нужен мне здесь завтра в десять утра.
- Хорошо, где? – Дима с трудом подавил чисто киевское стремление съязвить в стиле «здесь – это где?» Англичанин все равно бы его не понял, а портить отношения, когда на кону расследование - себе дороже.
- В тюрьме, Дмитри, в тюрьме.
Издевается, гад. Дмитри показалось, что в голосе была насмешка. Хотя кто их разберет.
Завтра в девять он бродил вокруг тюрьмы, поминутно проверяя часы и разглядывая кафешки по соседству. Эмма увязалась следом и была возмутительно спокойна. И до неприличия мила. Так, что хотелось ее прогнать.
Время тянулось невозможно медленно.
Наконец, наступило без-пятнадцати-десять – законное время штурмовать тюрьму. Ричард ответил на третий звонок, дал координаты, на пропускном пункте его встретили, проверили, провели и бросили в маленьком кабинете, подозрительно похожем на те, в которых его когда-то допрашивали. Неприятные воспоминания.
Великий Ричард заставлял себя ждать. Он зашел в десять-тринадцать – не раньше! – с большущим чемоданом, который сразу же водрузил на стол и потом долго вытаскивал объемные яркие папки. Толстые папки. Тонкие папки. Серые папки. Желтые папки. Папки с наклейками. Папки с файлами и закладками. И другие.
- На, прочти!
Без предисловий сразу же подвинул одну из папок Диме, а сам принялся за кофе.
Точно издевается. Дима оценил на глаз толщину папки – на английском такое за день не осилить!
- Да ты читай, читай! – Насмешливо пробасил Ричард.
В папке оказалось много файлов с документами – действительно на английском. Но сверху лежал относительно небольшой файл с двумя копиями текста под названием Summary – Итоги.
1. Происхождение и история Стефани Майерс.
Стефани Майерс родилась… училась…
С удивлением Дима узнал, что любимая была полькой. Ее родители переехали в Америку, когда девочке было два года. Дальше все стандартно – училась хорошо, наркотиков, алкоголя, судимостей нет. Университет, факультет «управление отелями», специализация на кулинарии и катеринге. Работала в ресторанах … переехала в Голливуд, кружки актерского мастерства, пробы, кастинги.
Да, это же Голливуд. Кино, эта зараза, висит здесь в воздухе.
2. Родители и друзья.
Следует список и краткие характеристики. В конце – опять же с удивлением – Джена Макгвайр. Все, знавшие девушек, характеризовали их отношения как «теплые» и «дружеские». Вплоть до убийства.