Страница 107 из 109
- Вы слышите меня? Пожалуйста, мне очень-очень нужно попасть на Вомо. Кто-нибудь сможет меня отвезти? Там, на Вомо, вам хорошо заплатят, обещаю!
Упоминание о вознаграждение производит магический эффект. Верования – это, конечно, важно, но и шелест банкнот может расшевелить туземцев. Они осторожно поднимаются с земли, отряхиваются, но приближаться не решаются. Наконец, один из них жестом указывает мне на ведущую вниз тропинку. Ага, меня же вынесло к подножию скалы, двойнику белой башни в иномирье, а до пляжа придется топать своими, дрожащими почему-то ногами. Я вдруг вспоминаю, как Отто рассказывал про отца и его странную болезнь, и поддаюсь панике, но потом включаю здравый смысл. Отец провел в стихийном состоянии три года, я же – в половинчатой его силе – всего пару дней. Ну, полетала чуток, подумаешь. Все со мной будет в порядке. И тут же, споткнувшись о корень, лечу на землю, стесав ладони и локти.
Туземцы, вытянувшиеся вереницей, испуганно шарахаются в стороны, а я начинаю злиться. Похоже, с моим возвращением в родной мир ничего еще не закончилось, и добраться до Вомо мне будет труднее, чем до храма Сомнии в иномирье! Вот же придурки, прости, господи! Тут меня осеняет:
- У кого-нибудь есть мобильный телефон? Я могу позвонить?
Но они лишь качают головами. Ну, хотя бы понимают меня, и то хорошо. Я поднимаюсь на ноги и, теперь уже осторожнее, продолжаю спуск. Внизу нас ждет население маленькой деревушки. Из обшарпанных домов на небольших сваях высыпают тетушки в цветастых синтетических халатах и чумазые ребятишки. Да, это вам не курорт: везде убогость и неприкрытая нищета. Неудивительно, что с таким уровнем жизни эти люди верят в сваливающихся с неба богов.
Справедливости ради стоит заметить, что я и впрямь свалилась с неба, но…Впрочем, додумать мысль я не успеваю, потому что навстречу мне огромными нелепыми скачками несется какой-то светловолосый бородач с обгоревшим лицом, кричит и, едва не сбив меня с ног, сгребает в охапку. Туземцы ропщут из-за столь пренебрежительного обращения с новоявленным божеством, но незнакомец не обращает на них никакого внимания. Он покрывает поцелуями мое лицо, лепечет что-то нескладное, и я не сразу понимаю, что это – Мэтт. И вот тогда уже обнимаю его в ответ, стискиваю до боли, начиная верить, что все сложности позади, и я и впрямь вернулась.
- Мэтт, господи, ты-то здесь откуда?
- Линни, жива! – он спешит, пропустив мимо ушей мой вопрос, - я уж было думал, что…Поиски не прекращаются уже второй месяц. Отто рассказал мне, я вот то летаю окрест, то тут дежурю. А ведь местные уверяли меня, что так и будет!
Так, кому из нас полагается сейчас впадать в эйфорию? Мне приходится слегка встряхнуть Мэтта, чтобы он остановился.
- Эй, прекрати! Ты можешь мне по-человечески объяснить, в чем дело? Нет, подожди, у тебя есть телефон?
- С утра еще был. Но он вместе с лодкой уплыл на Вомо.
- Что? – воплю я. – Так, давай, поплыли уже к Отто!
- Нет-нет, - Мэтт вдруг разжимает объятия и осторожно, как хрустальную вазу, отводит меня под тень деревьев. – Отто мне строго-настрого приказал, что нельзя.
- Что нельзя?
- Мы сейчас кого-нибудь отправим на лодке до Вомо, а они вернутся с врачами. Тебя должны осмотреть!
- Но я нормально себя чувствую, - протестую я, но тут же умолкаю.
Значит, Отто рассказал Мэтту о состоянии отца, когда тот, много лет назад, чудесным образом объявился здесь, как и я сейчас. Но откуда, собственно, Мэтт знает про Отто? И что он тут вообще делает? Ну, да, он же сказал, меня второй месяц ищет. Я на секунду закрываю глаза, пытаясь справиться с нахлынувшим головокружением, а Мэтт, отвлекшись, отдает твердое распоряжение одному из туземцев, и вот уже тот уплывает на моторке прочь.
Так, ладно. Мне стоит смириться, что позвонить маме я пока не могу. Надеюсь, Отто хватит ума сразу сообщить ей, что я нашлась и жива. Ну, а пока, понимая, какая потом начнется кутерьма, я спрашиваю самое главное:
- Скажи, ты знаешь, что с отцом?
Мэтт мрачнеет:
- Без изменений…
Я перевожу дух. По крайней мере, отец жив! Теперь-то можно озвучить свой самый потаенный страх: я боялась, что вернусь, а мне сообщат, что он умер. Пока же еще есть надежда. Ау, Сомния, врата закрылись, равновесие восстановлено! Так, похоже, я потихоньку начинаю скатываться в безумие. Нужно сосредоточиться. Я хватаю Мэтта за руку.
- Слушай! Когда тебе было двенадцать, а твоей сестре десять, вы ночью, без разрешения родителей отправились на пляж, где проходили соревнования велосипедистов. Ну, кто трюки показывает. И Диана тогда упала и рассекла себе бровь, и у нее на всю жизнь остался шрамик. А родителям вы соврали, что это она ночью свалилась со второго яруса кровати и об угол стола ударилась! Они так и не узнали, а вскоре…случилась авария.
Теперь я буду знать, что выражение «круглые глаза» - не просто литературный образ. Именно такими становятся глаза Мэтта после моей сумбурной речи.