Страница 34 из 49
Лиза
Не помню, как оказалась возле его палаты. Кто-то проводил меня, по пути набросил халат, дал бахилы. Перед дверью я стояла чуть живая. Думала, что наконец-то сейчас увижу его, смогу обнять!
Но, войдя, растерялась. Романов лежал хмурый и смотрел на меня, будто был чем-то недоволен. Рядом с его кроватью с таким же каменным лицом стоял врач. Виктор Михайлович расположился у окна и, казалось, следил за каждым моим движением. Было неловко. Они все будто ждали от меня чего-то, а я не могла понять, чего.
Лешка выглядел ужасно. Дело даже не в синяках и ссадинах на лице. Он был будто потухший фонарь, и лежал серым пятном на кипенно-белых простынях.
Я так много хотела ему сказать, но, оказавшись рядом, забыла обо всем на свете, растерялась и испугалась пытливого взгляда его отца. Кажется, несла какую-то чушь, хоть и чувствовала, что говорю совсем не то, что нужно.
А потом ему вдруг стало плохо, и мне пришлось уйти. С отчаянием заламывая руки, я шла по коридору. Здесь меня догнал Виктор Михайлович.
- Боли пройдут со временем, - заговорил он, останавливая меня и внимательно вглядываясь в лицо. - Самое страшное – что он не чувствует ног.
Проглотив ком в горле, ответила неуверенно:
- Но ведь прошло совсем мало времени? Сейчас нельзя отчаиваться.
Он отвел глаза, будто боялся показать свои мысли. И вдруг спросил негромко:
- Лиза, вы ведь не бросите его? Вы ему очень нужны!
Я окинула его непонимающим взглядом. О чем он? Почему говорит так, будто хоронит Лешку, будто уже никакой надежды, что он встанет? И зачем он это говорит? Неужели он ничего не видит? Неужели так и не понял, что для меня значит его сын, что я готова быть с ним с любым! Всегда.
- Все будет хорошо, - ответила я Романову, - Алексей обязательно поправится.
Больше ничего говорить ему я не стала. Просто не знала, какие нужны слова, чтоб утешить этого несчастного отца. К тому же я торопилась: из фирмы уже звонили несколько раз, напоминали, что сегодня совещание и зарплата, а, значит, нужно ехать в офис.
Появляться и встречаться с коллегами не было никакого желания, но мне очень нужны были деньги, поэтому заставила себя отправиться к Ивашкину.
В офисе было до странности тихо. Но не успела снять пальто и стряхнуть подтаявшие снежинки с шапки, как наткнулась на Катю.
- Лиза! – она закричала так громко, что за закрытой дверью что-то уронили. – Наконец-то!
И практически силой потащила меня в наш кабинет. Здесь, как всегда, царил беспорядок.
- Ты почему опоздала? – затараторила она. – Тебя все ждали. Планерка закончилась уже. Ивашкин недоволен жутко. Сейчас ценные указания раздаст и уж достанется тебе.
В ответ я только пожала плечами. Я в жизни не опаздываю. Никогда. Терпеть не могу, чтоб меня ждали. И в другое время страшно переживала бы, а теперь… Теперь понимаю, как ничтожна эта мышиная возня перед другой, настоящей жизнью, которая течет за стенами офисов, баров, клубов. Все, в чем раньше я видела смысл жизни: карьера, деньги, Сергей – теперь казалось мне ничтожным и мелочным, не заслуживающим внимания.
- Кого-то еще приняли? – кивнула я на свой стол, на котором лежали чьи-то вещи.
- Нет, что ты! – рассмеялась Катя, - это Светка притащила. Зашиваемся без тебя. Возвращайся уже скорее!
Минуту мы с Катей просто смотрели друг на друга.
- Ну рассказывай! – вдруг приказала она
- Что именно? – конечно, я догадывалась, что ее интересует, но настроения откровенничать совсем не было.
- Как что? Чем суд закончился?
- Какой суд?
- Ну над твоим мажором! – скривилась она зло.
- Что? – я тоже начала злиться.
- Вот только не надо делать вид! – упрекнула Катя и протянула журнал, на обложке которого красовалась фотография Алексея. Надпись кричала:
«Никакие деньги Виктора Романова не помогут его сыну избежать справедливого наказания!»
Я лихорадочно открыла статью на 15-ой странице, пробежала глазами. Что за бред! В статье утверждалось, что в аварии виновен Алексей, который пьяным сел за руль.
- Это ложь, Катя! – сказала я подруге. - Он был абсолютно трезв. Ему навстречу вылетел автомобиль. А сам Лешка в больнице. У него паралич обеих ног.
- Да ты что? – вытаращилась она на меня, садясь в кресло. - И что теперь?
- Врачи делают все возможное, - сказала ей любимую фразу Виктора Михайловича.
- Лиза, он что, не сможет ходить? – произнесла Катя медленно.
- Я даже думать об этом не хочу! Нужно верить в лучшее.
Мой голос звучал чуть резче, чем я хотела бы, но Катю и это не остановило. Она привстала в кресле и посмотрела на меня как на сумасшедшую.
- Да, но ты понимаешь, что он может остаться инвалидом? Ты хоть представляешь себе, какая это жизнь!
- Катя, чего ты от меня хочешь?
Я прекрасно понимала, чего, но еще надеялась.
- Лиза, беги от него! Конечно, можешь поддерживать, быть другом, но не вздумай связать себя с ним. Это же похоронить себя заживо!
В голову пришла мысль, что этот разговор бесполезен: ей все равно меня не понять.
- Ты ведь жизнь свою разрушишь, ты хоть понимаешь?
«Да что там рушить-то!» - хотелось мне ответить, но вышло по-другому.
- Катя, я его люблю! – призналась я ей вдруг. Или себе?
- А Сергей? – растерянно развела она руки.
- А Сергея – нет!
Она стояла и смотрела на меня с жалостью, но мне было все равно, я мысленно вычеркнула ее из списка подруг и вышла из кабинета.
Мне нужно было поговорить с Сергеем и получить деньги. Все. Здесь вы меня долго не увидите. Сбегу в «Атаку» и займусь любимым делом.