Страница 28 из 49
- Вы кто?
Этот пристальный взгляд сильного властного человека меня пугает. Так смотрит моя мать, когда ведет допрос. Под этим взглядом я начинаю нести бред:
- Мы просто… Я одноклассница, мы общались… Я дизайнер «Атаки»…
«Какая к черту «Атака»! Что я говорю!» - думаю и невольно краснею.
Но упоминание об «Атаке» неожиданно возымело действие. Раманов кивает утвердительно, давая понять, что знает, о чем я говорю. Он садится в кресло напротив, искоса взглянув на врача, молча наблюдавшего эту сцену. Тот, поняв его без слов, встает и выходит за дверь. Мы остаемся вдвоем.
ЕГО отец… Все, что я знала о нем, – это сплетни, которые пересказывала мама: «уголовник, вор, богатей…». Минуту назад он до полусмерти напугал меня, а сейчас как-то вдруг сгорбился, постарел, лицо утратило грозное выражение.
- Я просто хотела узнать, что с Алексеем, - лепечу я. – Мне никто ничего не рассказывает. Я знаю, что он попал в аварию.
Романов устало трет лоб. Кажется, он сомневается, стоит ли со мной вообще говорить. Потом протягивает через стол руку.
- Виктор Михайлович меня зовут.
- Лиза, - пожав руку, отвечаю я. – Савельева…
- Алексей в реанимации, девушка, - говорит он сдавленным голосом. - У него травма позвоночника. Очень серьезная. Вот так.
Откинувшись на стуле, он умолкает. Может быть, ждет моей реакции. Но что я могу сказать!
- Виновник аварии тоже пострадал, - продолжает Романов, - но уже объявил, что Лешка выехал на встречку. Нас достали журналисты, и я бы попросил вас не распространяться на этот счет.
- Я поняла, - отвечаю я, хотя смысл его последних слов только-только начинает доходить до меня.
- Он в сознании? – спрашиваю то, что меня волнует больше всего.
- Да, - неохотно отвечает Романов.
- Я могу чем-нибудь помочь?
Мой глупый вопрос повисает в воздухе.
- Так ваша фамилия Савельева? Говорите, что работаете в «Атаке»? – ни с того ни с сего спрашивает он, окидывая оценивающим, пристальным взглядом. - Видимо, придется приостановить работу.
Я молчу. О чем он? Да гори синим пламенем и «Атака», и все вокруг!
Не дождавшись моей реакции, Романов встает.
- До свидания, девушка Лиза, - говорит мне, и я вдруг понимаю, что он сейчас уйдет, и у меня не будет никакой возможности что-либо узнать об Алексее.
- Простите! – вскакиваю я. – Мне бы хотелось… Я могла бы позвонить? Я имею в виду, когда будет можно, я могу?..
Он задумывается только на минуту, потом решительно возвращается и протягивает мне две визитки.
- Вот возьмите эту себе, а на второй напишите свой номер. На всякий случай.
Когда он уходит, я еще несколько минут молча стою и смотрю на дверь, пока не появляется врач.
В приемном отделении на меня недовольно взирают ожидающие родственники. Все мы сидели с утра, у всех на пределе нервы, а я отняла столько времени!
Кое-как доковыляв до свободного стула, сажусь и бездумно смотрю в
никуда.
Какое-то лицо из толпы случайно выхватываю взглядом. Оно неожиданно кажется знакомым. Девушка бегает по отделению, пытаясь что-то разузнать. Вдруг она смотрит на меня, и я узнаю подругу Ирокеза. Я так и не запомнила, как ее зовут: то ли Настя, то ли Надя…
- Лиза! – подскакивает она ко мне. – Лиза, а мне Пашка сказал, что ты тоже здесь. Ты как? А у Саши нога сломана и рука, я вещи принесла.
Видя, что я напряженно смотрю на нее и не отвечаю, она берет меня за руки и тянет к выходу.
- Здесь душно, пойдем на воздух.
Мы выходим на крыльцо, и я будто трезвею.
- Ты меня не помнишь? – с сожалением спрашивает девушка. – Меня Нина зовут.
Хорошо хоть сама догадалась сказать.
- Нина, -киваю я. И поворачиваюсь к ней спиной. – Я пойду.
Она еще что-то хочет сказать, но, видя, что я ее не слышу и не понимаю, просит дать ей мой телефон и забивает свой номер.
- Если что – звони!
Алексей
Жизнь-сука опять подшутила надо мной. Вчера считал себя счастливым человеком, строил планы. И на тебе, Леха, светлое будущее!
Я помню обледеневшее шоссе, дождь и фары проезжающих машин. Потом навстречу яркий ослепляющий свет. И ничего.
А теперь пульсирующая боль во всем теле и холодные руки врача.
- Что, видок совсем ни к черту? – хриплю, когда изо рта вынули трубки и дали воды.
- Следите за рукой, пошевелите пальцами… - бормочет врач и недовольно хмурится.
- Аварию помните? - спрашивает он.
Я киваю и чуть не уплываю опять далеко и надолго. Боль, пронзившая все тело, заставляет застонать.
- Не двигайтесь, лежите смирно, - как с малым ребенком разговаривает врач. – Как вас зовут, помните? Моргните, если да.
Моргаю и чувствую, как опять тяжелеют веки.
- А вы счастливчик! – доносится будто издалека. - Это чудо, что мы с вами вообще разговариваем, молодой человек. Ну теперь спите, надо спать.
Второй раз просыпаюсь оттого, что невыносимо болят ноги. Снится, что у меня страшные переломы, такие, что торчат кости. Открываю глаза и вижу напряженное лицо отца с покрасневшими глазами.
- Пап, - зову его.
- Проснулся, - присаживается он ближе. – Ты как?
- Нормально, - вру я, стараясь не замечать мучительной боли.
Доктор, который, оказывается, тоже здесь, склоняется надо мной.
- Как себя чувствуете? – бодрым голосом спрашивает он.
- Голова болит и ноги… У меня что, переломы?
Они с отцом как-то странно переглядываются.