Неоконченный роман

Вся моя жизнь - сплошная дуэль, с собой, жизненными обстоятельствами. До того привыкла к ним, что даже интересно становится: чем закончится? Кто окажется победителем? Очень старалась оказаться в их числе, с самого детства, а кончилось оно рано, будто и вовсе не было.

Помню, когдах исполнилось восемь, наша семья начала разваливаться. Будто произошел взрыв и все поменялось в одно мгновение. Любящие родители превратились в два непримиримых, противоборствующих лагеря, непрерывно воевавшие между собой. Отец запил, мать постоянно получала от него увесистые удары. Их крик раздирал душу и тело, потому как самое худшее для ребенка видеть подобные сцены, словно и мне перепадало, хоть и не разу не происходило подобного.

Ад длился долго.

Когда мне исполнилось тринадцать, так получилось, умерла мать. В тот день произошла самая жуткая ссора, которая могла случиться в нашем доме. Помнится, я залезла в самый дальний и темный чулан, чтобы отец не нашел и не поколотил в отместку за то, что мать без сознания. Все время боялась этого. Притихнув, сжавшись в комок, сидела без звука, а он рыскал по всему дому, выкрикивая мое имя. Искал и сильнее злился. Отчетливо понимала: если найдет — умру, меня задушат, как маленького кутенка нерадивые хозяева, которым он, собственно, и не нужен.

Отец осматривал чуланы и кладовки, а мне казалось, тягучий стук собственного сердца звучал слишком громко, выдавая мой тайник. Шум ударов в груди отдавался в висках, разрывал внутренности. Кладовка с углём была маленькой, поэтому-то старалась как можно теснее прижаться к самой дальней стене, сбоку от дверцы. Дрожь сотрясала все тело, липкая испарина страха заливала лоб, ладони взмокли. Дверца открылась неожиданно, рывком, и я, неимоверным усилием сдержав крик, сжавшись в комок, зажмурившись, слилась со стеной укрытия в одно целое. Грязная, от сажи, рука шарила по всем углам, пытаясь до меня дотянуться. Несколько дюймов и обнаружили бы.

Я победила в той дуэли. Понимала, нельзя оставаться, даже заходить в дом, поэтому сбежала во время похорон матери.

В Лондоне, жили две тетушки, старшие сёстры матери. Они остались одиноки, не замужем, поэтому и детей у них не было. Я знала только их имена и адрес. Когда-то мама переписывалась с ними, но позже отношения прервались и переписка прекратилась. Причин разлада не знала, но в тот момент жизни, тетушки: Анна и Люси, оставались для меня единственной надеждой.

В общем, я сбежала и одна — это в тринадцать лет! — добиралась до Лондона. Что и говорить, к тому часу как их нашла, у меня не осталось сил. Оголодала и похудела, вымокла под дождем. Но у меня оставалась цель – найти моих спасительниц и она, казалось, осуществилась, когда я остановилась на пороге их квартиры. Нужна ли я им? - даже мысль эта не приходила в голову, почему-то думала, что нужна. Смутная надежда горела в детском сердце, грея его.

Вот настоящая дуэль с жизнью! Ее вызов я приняла еще будучи ребенком и продолжаю бороться до сих пор, подобно Дон Кихоту, сражающемуся с ветряными мельницами.

И откуда во мне этот рыцарский пыл?!

Несколько дней я бродила по улицам Лондона. Огромный город, к тому же, неизвестный. Из последних сил, уже вечером, - помнится, было темно, - почти приползла к дверям квартиры тетушек. Из последних сил, стучалась в громадные, как тогда казалось, двери. Из последних сил, выговаривала слова, тихим, совершенно не своим, осипшим голосом.

Служанка отбрасывала меня от двери, как голодную побирушку. Я и была похожа на нищенку: старое, промокшее, грязное и выцветшее платье, у меня никогда не имелось новых. Промокшие и запутанные волосы. С грязным лицом и опухшими, от слез, глазами. Подползала к двери и опять стучалась, тихо произнося имена тетушек. Служанка и не прислушивалась к моему шепоту. Она лишь бранила за наглость и назойливость, все дальше отбрасывая от двери.

Изможденная, замерзшая и отчаявшаяся, я сидела возле порога. Заливалась слезами и тихо повторяла их имена, словно заученную молитву.

Очнулась, когда чьи-то сильные руки стали поднимать меня с пола. Открыв глаза, увидела перед собой мужчину, одетого в плащ и цилиндр. Все плыло перед взором. Я дрожала и все время норовила упасть, не имея сил подняться на ноги, но продолжала бормотать имена, как заговор, который, казалось, должен подействовать.

Пожилой мужчина несколько раз встряхнул меня за плечи.

— Говори чётко! Кто ты, девочка? Что ты здесь делаешь?

— Тетушка Ан-на! - еле как ворочался язык. - Мисс Люси! Я Натали. Мама... она у-умерла.

— Ну-ка, вставай, пойдем со мной!

Джентльмен ввел меня в дом спасительниц. Как узнала позже, этим человеком оказался доктор Джон Уилфорд, жених тетушки Люси. Можно ли так сказать о пятидесятилетнем мужчине? В жизни всякое бывает.