Страница 47 из 48
никогда не причиняет человеку зла, потому что она облегчает жизнь.
Лопе де Вега
– В одиноком старом доме встретишь ты свою судьбу,
Улыбнется та, быть может, иль повергнет тебя в тьму.
Ты не бойся, и не жди ты, просто в дверь ты постучи,
Может горе, может счастье отвернёт тебя от лжи …, – пел песенку чей-то тонкий голосок.
Сквозь белоснежную дымку, как после долгого сладкого сна, Митч медленно пошевелил кончиками пальцев рук. Чувства вновь, капля за каплей, наполняли его жизненный сосуд. Платой за то была острая жгучая боль, приносящая страдания с каждым новым вздохом. Но возможность чувствовать собственное тело – истинный дар, стирающий грани реальности – возвращала юношу к жизни. И он улыбался. Ведь он был жив.
– М-м-м…
Во рту, как в пустыне.
Митч с трудом пошевелил обезвоженными губами и, разлепив пальцами ресницы, открыл глаза. Вокруг было белое бескрайнее пространство, как чистый лист бумаги, на котором нарисована лишь маленькая девочка, прыгающая через скакалку. Та самая девочка, которая своим ангельским голоском пела песню, вернувшую Митча к жизни: «Может, горе, может, счастье, отвернёт тебя от лжи…»
В глубине её глаз светилось то ли бесстрашие, то ли просто добродушное спокойствие. Но взгляд её действовал умиротворяюще. Он стирал все грани восприятия реальности, уносил страхи и переживания. Уничтожал постороннее. Был только он и ничего вокруг.
Почувствовав, что Митч очнулся, девочка резко замолчала и остановилась на месте. Частицы белого пространства, как пазл, посыпались вниз, возвращая юношу в ночной купол в центре лабиринта забвения.
– Крошка Ми-и-итч, где-е-е ты? – Судьба искал его.
Повернувшись к юноше лицом, девочка прислонила палец к сложенным в трубочку губам. Внезапная тишина, которая обрушилась на них, была настолько пронзительной, что Митчу показалось, будто весь мир на какое-то мгновение застыл в неподвижности.
Судя по движению губ, девочка что-то говорила ему. Но он не слышал её, постепенно осознавая, что тишина звенит только в его ушах, не распространяясь на существ вокруг.
Только сейчас Митч заметил бабочку, неестественно медленно махавшую крыльями перед его носом – последнюю из выживших. Она описывала круги вокруг юноши на расстоянии вытянутой руки.
– До-диез, ми, соль, до, – Митч беззвучно прочитал послание на крылышке бабочки.
Девочка довольно кивнула ему в ответ и потянулась к насекомому. Коснувшись ручкой ноты «до», посланница света исчезла, рассыпаясь на тысячи новых бабочек. Юношу окружило воздушное облако симфонии его жизни.
– Вот ты где, негодник, – внезапно послышался грубый голос, и напуганные бабочки вихрем разлетелись в стороны. – Кыш, кыш, крылатые отродья!
Голос Судьбы включил рубильник в голове у юноши, накрывая его плотной волной всевозможных звуков вокруг. Задыхаясь, Митч попытался заткнуть уши и упал на колени.
– Ты не сможешь! У тебя ничего не получится, – надсмехался над ним Судьба. -Ты слабак!
Перед Митчем пролетела полупрозрачная кинолента чёрно-белого цвета с музыкальным нотным станом.
– Играй, – приказал голос в его голове. – Ты сможешь. Только поверь.
– Я верю. Я верю. Я верю, – говорил он сомнением. И ничего не происходило.
– Что ты там шепчешь себе под нос, неудачник?
Неудачник?.. А ведь он прав. Юноша обессиленно опустил руки. Я – неудачник. Мне не следовало во всё это впутываться.
– Послушай, – ответил голос на мысли юноши, – только сильный человек может противостоять судьбе, а слабый найдёт тысячу и одну причину, чтобы заставить других жалеть себя. Только счастливый человек улыбнётся ошибке, чтобы сделать из неё опыт. А слабый погрязнет в осуждениях. Ты и только ты выбираешь ту тропу, по которой пойдёшь. Так что выбираешь ты?
– Счастье и силу.
Ему нужно было произнести это вслух, чтобы осознать, что у него открылось второе дыхание. Митч поверил. Поверил всем сердцем и душой, что не всё ещё потеряно. В это мгновенье зародилось волшебство.
Юноша послушно поднял руки в воздух. Неожиданно для самого себя в следующую секунду он ощутил физическое присутствие деревянной скрипки со смычком в своих объятиях и заиграл, насыщая поляну светлой мелодией.
Тотчас же лёд, завладевший зелёными массивами лабиринта, начал отступать. Он таял, растекался в стороны, превращаясь в весенние ручьи. Мёртвые белые глыбы разваливались, обнажая цветущие поля. Новый аккорд распускал зелёные почки на живых стенах лабиринта. С крещендо начали проглядываться розовые бутоны цветов.
– Чёртов умник, – добродушно засмеялся Судьба и на глазах начал меняться.
Сморщенное лицо старика разгладилось. Пропал болезненный оттенок кожи. Гнойные покойники на языке взорвались и исчезли. Внутри ямочек около уголков его губ вырос мягкий зелёный мох с розовыми бутонами, обогнул щеки старика и растворился в диком плюще, длинными локонами спадающем у него со лба.