Страница 74 из 132
– Лена, сейчас у меня в голове такой беспорядок, что я и сама не знаю, что думать. Пока Серёжа мне не сказал одну вещь, я почти готова была связать себя с ним, несмотря на его проблемы.
– Что он тебе сказал?
– Что я слишком люблю доминировать. Причём не только в постели. А он никогда не сможет быть ведомым. Он – мужчина до мозга костей. СамЭц.
– Из тех, что в губы не целуют?
– Именно. Такие если и делают это, пусть даже из любви, но без всякого удовольствия. А я это чувствую. И мне не нужно, чтобы мужчина делал мне приятное из одолжения либо переступая через себя.
– Вот видишь... Так может, и плакать было незачем?
– А ты себя тоже всегда спрашиваешь перед тем, как плакать – надо или нет?
Лена рассмеялась. И воскликнула:
– Оля! Перестань рефлексировать! Включай камеру, неужели ты меня ещё можешь стесняться?
Ольга щёлкнула мышкой. На экране появилось улыбающееся лицо Лены, а внизу, в уголке, Ольга, как всегда, увидела себя. И то, право, чего страшного? Немножко глаза припухли, с кем не бывает...
– Он собственник, наверное, да, Оль?
– Скорее всего.
– Ваш возможный союз, даже если бы не было таких проблем, долго бы не продержался. Вы очень скоро начали бы серьёзно цапаться между собой, и рано или поздно ты нашла бы себе парнишку на стороне. Который дал бы тебе то, чего не мог дать Сергей.
– Вероятно, ты права, – неохотно согласилась Ольга.
– Да ты и сама понимаешь, что я права. При этом ты бы продолжала любить его.
– А совесть...
– Совесть, Оль, у нас, женщин, тоже штука такая... Эластичная.
Теперь засмеялась и Точилова.
– Так может, действительно, надо чуть шире толковать понятие свободы? Чтобы не растягивать совесть?
– Вот, а ты ещё Коэльо не читаешь! У него там чуть не в каждой книге – если супружеская пара, то оба изменщики, но живут при этом дружно. Правда, иногда случаются эксцессы, но такие, что в реальной жизни маловероятны.
– Лен, жизнь отличается от романов... Я согласна, что близкие люди могут давать друг другу определённую степень свободы. Если установки заранее обговорены, то и «левак» в открытую, наверное, возможен. Но опять же, не надо забывать, что Коэльо писал всё больше о Европе. А там, как ни крути, жизнь другая. И отношение к супружеской верности-неверности у парижского сценариста и нашего водителя маршрутки не может быть одинаковым.
– Ты среди нашей богемы не вращалась. Московская, судя по всему, мало чем отличается от парижской. Думаю, у нас нравы даже посвободнее будут. Ты была в Европе?.. Вот. А я была. Несколько раз. Но процент богемы действительно слишком мал от всего количества людей. И Францию, и Россию в основном населяют не сценаристы, а водители маршруток. Которым свобода в отношениях противопоказана в принципе. Да и зачем она им? Не в коня корм. Представь себе: вот идёт пивное брюхо, волосатые ноги, опухшая рожа. Супруга примерно такая же. Такой мужик, вырвавшись «на свободу», первым делом что сделает? Конечно, найдёт старых друзей – разведённых или неженатых – и надерётся с ними. Утром проснётся в полицейском участке, и хорошо, если не избитый или сам кого не избил. А если не надерётся, то снимет «тёлку». Причём в лучшем случае мотивация будет такая – «смена впечатлений». Надоел хлеб, хочу пироженку. Чуйства, лябоффь? Не смешите мои сандалии... с грязными носками под ними. И спасибо, если потом не придётся лечиться от какой-нибудь гадости. И жену лечить. А самый прикол будет, если «тёлка» через месяц этаким бонусом заявит, что залетела, а денег у неё нет... Другая крайность – богатые бездельники. Вот уж у кого свободы выше крыши, а что с ней делать – многие просто не понимают.
– Это как у Мураками в его «Меланхолии», где перейдены все мыслимые и немыслимые линии. В первую очередь по причине безделья и нищеты духа.
– Оля. Я прочитала ВСЕГО Мураками, ты ничего не путаешь? Нет у него такого романа!
– Так ты говоришь, видимо, о том, который Харуки? А я о том, который Рю. Однофамилец.
– Ты же не читаешь современную литературу?
– Очень мало. Но кое-что листаю. От скандальной или модной прозы иногда не могу удержаться.
– Это в очередной раз доказывает, что ты, Оля, где-то в глубине души довольно богемная девушка.
– Может быть, и так, Лен...
Пауза.
– Ну, как ты? – спросила блондинка.
– А знаешь... Вроде ничего.
– Завтра будет ещё легче.
– Точно?
– Точно. Уж поверь моему опыту.
========================================================
* Как мне больно!
Я больше не увижу, как мне больно,
Я больше не узнаю, как мне больно,
Я стану дождевой водой.
Я тебя оставляю, потому что люблю.
Я перестаю быть собой.
И прежде чем нас развеет в разные стороны,
Я отправлюсь в новый путь с другим ветром.
(«Comme j'ai mal», переведено с оригинала Mylène Farmer ©)