Страница 7 из 132
– Убили её, – громким шёпотом продолжила Сима. – Зарезали. За гаражами пустырь, а внизу ложок. Там и лежала она.
– Обокрали? – спросила Ольга только затем, чтобы поддержать разговор.
– Нет, насильник, наверное... Ну, она сама хороша: зачем было тащиться через пустырь в юбке такой вот... – Сима развела большой и указательный пальцы, показывая длину той самой юбки.
Ольге как-то враз стало чуть не до слёз жалко девчонку, которую она, скорее всего, и в глаза не видела. И даже вроде досады ощутила: что же это за бред такой творится, коль стоит девочке надеть мини, и она уже подвергает опасности свою жизнь?.. Точилова вспомнила, как зажигала сама, будучи студенткой, и как ей раза четыре пришлось получать «опыт борьбы против потных рук», о чём пел кто-то из современных... Пятый опыт оказался неудачным, хотя как сказать, если уж честно... По крайней мере этот абрек потом отвёз её домой на такси (причём сидя рядом с ней на заднем сиденье, не прекращал признаваться в любви), да ещё купил цветы по дороге, а она потом целый час плакала и смеялась, не понимая, что с ней такое происходит.
Зато что с ней происходило сейчас, Ольга понимала лучше. Она предвкушала, как поднимется домой, примет душ, поработает часок с классным журналом (выносить из школы его не разрешалось, но этот запрет игнорировался традиционно), проверит тетради, а потом...
– Откуда такие подробности? – спросила Ольга. Не без лёгкой тревоги, смешанной со странным любопытством.
– Дед один с ихнего подъезда сказал. Его внук с друзьями её и нашел. Я думаю, что мальчишки, прежде чем звать на помощь, внимательно всё там осмотрели. Сыщики, понимаешь... Жуткое дело, я бы умерла со страху.
Ольгу подрал мороз по коже. Конечно, жуткое, что там говорить...
– По квартирам уже ходили двое из полиции, звонили в твою, пока тебя не было, – продолжала тем временем соседка. – Я сказала, что ты работаешь в школе, будешь около пяти часов. Может быть, придут ещё.
– Спасибо, Сима, – слегка улыбнулась Ольга. Весьма ценно, что её предупредили о визите посторонних, придётся их дождаться. Ладно, ничего страшного, скоро уже появятся. В это время можно будет как раз с тетрадями поработать.
...С тетрадями Ольга закончила к шести вечера, но полиция в гости пока что ещё не заглянула. Ожидание стало слегка напрягать, Ольга не любила неопределённости, к тому же её тело нуждалось (очень сильно нуждалось) в доброй разрядке. А этому не должен был мешать никто, даже мужчина. Если он не живёт с ней, конечно...
Точилова призадумалась. Научившись довольно рано (лет в восемь-девять) получать ни с чем не сравнимое наслаждение с помощью собственных пальчиков, и став постарше, она была уверена, что с появлением в её жизни постоянного мужчины потребность в самоудовлетворении отпадёт сама собой. Однако этого не произошло. Со временем её тело начало требовать всё более новых, разнообразных и изощрённых способов достижения разрядки, словно организм наркомана, требующий увеличения дозы. Геннадию, первому (и пока что последнему) кандидату в мужья, это не нравилось. Словом, долгих отношений не случилось. При этом секс с Геной был вполне добротным, а сам несостоявшийся муж – достаточно неутомимым, чего нельзя сказать про Дмитрия... Этот человек, во-первых был женат, во-вторых был пьяницей. Но также оказался единственным из немногочисленных мужчин Ольги, кто поощрял её «сольные» занятия. Жена Димки, по его словам, была принципиально против многих вещей, но в итоге он к ней вернулся, забрав с собой навязчивые запахи дешёвого коньяка и дорогих сигарет. Последние два пункта Ольга не считала потерей – исчезновение этих «ароматов» она восприняла с некоторым облегчением... Алексей, с кем она прожила недавно целых полгода без перспектив законного брака, был всем «в меру». В меру ласков, в меру настойчив, в меру терпим, в меру пьющ. Похоже, он на самом деле любил её, как и она его... Месяцев пять. Пока он вдруг не показался ей до безумия унылым и предсказуемым.
Будучи женщиной в меру (опять это «в меру»!) прагматичной, Ольга заставила себя прекратить расстраиваться, принять самоё себя такой, какая она есть, и не спешить форсировать события... И, конечно, признаться: она уж очень любит себя. Речь шла о плотских радостях, естественно – с этим она сама с собой тоже согласилась. Причём как раз в тот момент, когда смотрела по кабельному ТВ очередной немецко-голландско-ирландский фильм с банальным названием. В каждой из таких лент непременно имели место одна-две сцены лесбийской любви, у Ольги особого интереса не вызывавшие. Отвращения, впрочем, тоже. В студенческие времена к ней клеилась высокая, крепкая спортсменка, учившаяся двумя курсами старше, которую тоже звали Ольгой, но, натолкнувшись даже не на неприятие, а на ледяное равнодушие, быстро отвалила. Точиловой сложно было представить себя в постели с женщиной... и только обрывки редких влажных снов говорили ей, что она ещё не всё про себя знает. По крайней мере, когда-то книжки про Эммануэль её возбуждали – Ольга помнила, как она любила сидеть за столом совершенно голой и читать нескромные, бесстыдные откровения... Сейчас она тоже сидела за столом совсем голая, но только перед ней лежала не эротическая беллетристика, а классный журнал. Ведя по списку тонким пальцем с аккуратно подстриженным ногтем, покрытым бесцветным лаком, Ольга пыталась понять, кто из её учеников и чего именно хотел бы. Девушек она вычислила быстро – Косинская и Лямина. Они напоказ выставляли свою взаимную привязанность, даже по улице всегда шли либо держась за руки, либо сцепив мизинцы, а при встрече прилюдно целовали друг дружку в губы... Да и других девочек, если те были не против. С парнями сложнее. В любви ей могли признаться, вероятно, Лаврушин и Сероов – мечтательные, флегматичные, неагрессивные – словом, немного не от мира сего. Кто же представил её в наряде садистки? Каширин? Иванов? Савлук? А кому так понравился её животик?