Яр

— Это наше семейная реликвия. Это рубин, красивый, правда? Знаете, в старину рубины считались камнями жизни и любви. Было принято считать, что владение таким камнем придаёт хозяину больше власти, смелости и достоинства. Увы, мне он, похоже, не помог, — ее губы затряслись, и в горле снова опасно заклокотало. Я поспешил сменить тему:

— Сколько было времени, когда вы ждали поезда?

— Где-то начало третьего. Минут 10—15 третьего примерно.

— Вы видели кого-нибудь знакомого в толпе? Может быть, когда подходили к платформе?

— Нет, не думаю… Я никого не заметила.

— Подумайте, кому была выгодна ваша смерть?

— Какие страшные вещи вы говорите, моя смерть выгодна… А ведь я знаю кому! Это Гошка, точно, больше некому.

— Гошка?

— Водитель наш, Георгий Баранов. Вы же помните, он вчера мне допрос с пристрастием устроил. И я пообещала, что отомщу ему. Донесу, что он вещи из дома тырит. Он же несет все, что плохо лежит. Всякие маленькие, ценные безделушки, которых не сразу хватаются, а когда хватаются, то думают, потерялось. То серьги золотые, забытые на тумбочке, прихватит, то пепельницу дорогую вынесет. Я его как-то застукала, когда он статуэтку японскую в карман засовывал. И я уверена, что все, что пропадало по мелочи — его рук дело. А ведь он бывший уголовник. Вы это знаете? Он же сидел в тюрьме, и вот попал на хорошее место, а все за свое, так что… — женщина так воодушевилась, что ее слезы совсем высохли, пальцы, сжимавшие платок, расслабились, а лицо порозовело.

— Елизавета Сергеевна, а вы уверены, что вас пытались толкнуть нарочно? Может, это случайно кто-нибудь?

Она запнулась на полуслове. Удивленно заморгала и выпалила:

— Да кто ж так толкает нечаянно? Конечно, специально! Кто-то хотел меня убить, и вы обязаны найти кто!

— Послушайте, а что вы говорили о Полине вчера? Что вы о ней такого знаете?

Женщина тут же снова сжалась и замолчала.

— Что-то вы знаете и лучше бы вам рассказать. Вы понимаете, что за ложные показания вы можете пойти под суд? Вы что-то видели в ночь убийства?

Она прикрыла рот платком, как будто удерживая рвущиеся наружу слова, и только молча смотрела на меня перепуганными глазами.

— Говорите же! — прикрикнул я.

— Я… — жалобно протянула она. В этот момент в коридоре послышались гулкие шаги, и, обернувшись, я с удивлением увидел Кротова. На его легкой куртке и лбу поблескивали капли дождя. Он подошел и пригладил, традиционно забранные в хвостик волосы.

— Льет как из ведра. Пока от машины бежал, успел вымокнуть. Не смотрите на меня так. Меня Полина попросила приехать, забрать нашу бесценную нянечку. Что здесь произошло? Мне ничего не объяснили, сказали только, что нужно непременно приехать. Не понимаю, почему Гошу нельзя было попросить?

— Ага, вопрос только в том, довезет ли он меня целой и невредимой, — пробурчала Кучерук и, видимо, в красках вспомнив, что только что случилось снова начала всхлипывать.

Я попросил Кротова принести воды из кулера, который, как я знал, есть на втором этаже. Это давало мне еще несколько минут на расспросы. Дождавшись, пока не юный хиппи скроется в проеме лестницы, я вернулся к волновавшей меня теме.

— Так что? Будете говорить или будете ждать повестки в суд? А может, нового покушения? — было жестоко пугать и без того испуганную, одинокую и явно не слишком счастливую женщину, но она могла помочь найти убийцу. Тут уж не до сантиментов. Но она подобралась, прекратила истерику и с неожиданным достоинством протянула.

— Мне нечего вам сказать.

Да, в некоторых вопросах она прямо кремень. Вернулся Максим. Кучерук приникла к пластмассовому стаканчику, который он принес, как к живительному источнику.

— Я краем уха услышал, что речь снова идет о вечере убийства. Удалось что-то выяснить? — похоже, история с Кость Кротова интересовала гораздо больше, чем происшествие с няней его невесты.

— Следствие идет по намеченному плану, — недовольно пробурчал я. — Скажите лучше, где вы были сегодня между двумя и двумя двадцатью?

— Я был в баре с друзьями, оттуда меня и вытянул звонок Полины. Это могут подтвердить человек десять.

— А ваша невеста, где была?

— Насколько я знаю в салоне красоты. Она как раз на два была записана к косметологу и звонила мне оттуда. Сказала, что нужно срочно забрать из милиции Елизавету Сергеевну, а прислать Баранова почему-то нельзя.

— А на чем это вы приехали? Вы же вроде как не водите машину?

— Ооо, не нужно смотреть на меня так, как будто вы меня поймали на пороге с семейными серебряными ложками, — усмехнулся Максим. — Я приехал на такси. Хотя, честно говоря, не понимаю, что за предрассудки против нашего водителя, — он взглянул на Кучерук, и та засмущалась как нашкодившая школьница. Поставив на подлокотник стаканчик, она встала: