Страница 84 из 216
Блаутур
Оссори
1
Энтони Аддерли с сомнением осматривал выставленный перед ним наряд. Броская куртка — и парча, и атлас, и бархат — со множеством крючков, со вшитыми, пышно присборенными рукавами, называлась дублетом. Сверху он должен был надеть ещё одну куртку — джеркин. Длиной до середины бедра, заведомо без рукавов, с высоким стоячим воротником и «крылышками» на плечах. Слуга, старый и затянутый в ливрею из бурой и зелёных половин, пояснял: герцогиня Оссори отказалась от прежней моды, поскольку та исходила от двора короля.
Отослав слугу, Энтони потянулся за родным колетом — замша, подкладочный мех, пуговицы — и покивал сам себе. Новая мода свидетельствовала о неповиновении королю. Точно так же, как толпа наглых, взбудораженных дворян в залах замка Оссори. Как ров у замковых стен и пушки на них. Как монеты с острым профилем герцогини. Как вассальские ополчения, марширующие по дорогам герцогства. Свод феодальных законов, переработанных незадолго до смерти Мэдога Побитого, ставил во главе управления герцогствами собственно герцогов, но править и жить они должны были по указам короля. Указы же как раз запрещали сочинять свои законы, объявлять войны соседям внутри страны и снаружи, неволить и разорять более мелких вассалов, набирать ополчения и чеканить монету.
Трое бывших драгун, они по пути в Дерли решили навестить мать своего друга и предводителя. Думали, она сходит с ума от слухов о его дезертирстве. Берни не виделся с ней с самой своей женитьбы. Три долгих года. Муж её Пилигрим Арчи пропадал в плавании столько же.
Но Дезире Англюр-Оссори неизменно, через письма, благословляла сына. И не забывала прислать его друзьям подарки в праздники. Так же неизменно она вела внутри герцогства дела, начатые Пилигримом Арчи. Большей частью детство Энтони проходило здесь, на землях Оссори, к тому же Аддерли приходились им вассалами и ближайшими союзниками. Энтони с юных лет знал: Пилигрим Арчи напрямую торговал с «песочниками», что крайне неохотно работают с полукружцами. В обмен на лес и кожу тот получал от них ткани, стекло, специи, сахар, кахиву, оружие. Часть этого оседала в герцогстве, часть распродавалась по всему Полукругу через контрабандистов, содержащихся Пилигримом Арчи.
Он уплыл за богатствами в Дикие земли с началом Святого похода по пескам Восточной Петли. Его торговые связи оказались под угрозой. Воины Прюммеановы выиграли эту войну и теперь действительно контролировали торговлю по всему побережью Петли. Выяснилось, Пилигрим Арчи видел это своими глазами. От слуги Энтони узнал, что корабли, шедшие из Диких земель, потерпели крушение у одного из «песочных» берегов. Хозяйничающие там Воины Прюммеановы дали Пилигриму Арчи всё необходимое, чтобы с остатками дикоземельских богатств он добрался до дома.
И, знаменуя присутствие герцога, флаги с медведем развевались на шпилях башен. Но до того, как стало возможно поднять их, или после, Дезире Англюр-Оссори объявила королю о своём неповиновении? Энтони не представлял, чего ждать от родителей лучшего друга. Они, к тому же, назначили ему официальную аудиенцию и велели одеться по здешней моде…
Поморщившись, он повернулся спиной к модному уродцу на подставке и старательно оправил на себе колет. Должно быть, этим-то ослушанием и призвал на свою бедную голову Хьюго Аргойла. Знакомая с детства комната — деревянная обшивка стен, мебель в тапестриевой обивке, безделушки из бронзы — погрузилась во тьму при появлении Аргойла. Серебристый джеркин или как там его, тот распахнул, с удовольствием демонстрируя кремовый дублет в голубых завитушках и той же расцветки складчатые штаны. Недолго драгун грустил по форме…
— Я так и знал, — закатил глаза Аргойл. — Тебе мало было его горжета, ты влез в его придворный наряд! Решил заменить Дезире сына? Достать тебе рыжую краску для кудрей? Тебе пойдёт! Впрочем, нет, это было бы слишком.
— Сволочь ты усатая, — вздохнул Аддерли и потеребил ворот колета. — Наш крылатый линдворм не меняет кожи.
— Да? А вот я вижу, ты, Тихоня, был здесь обласкан и принимали тебя не как гостя — как родного сына, а? И что же ныне?— Аргойл распрямил усы, оглядел комнату и остановил взгляд на часах в бронзовой оправе, ненавистных Энтони с раннего детства. Тони нередко переводил стрелки в зависимости от того, как ему было выгодно, и Берни обычно верил. — Тихоня поменял шкурку, ах, поменял…
— О чем ты? — Энтони как мог давил мучившие и его самого сомнения. Будет ли Дезире Оссори рада ему, посмевшему…
— Ты сорвал свою помолвку с внебрачной дочерью главы Прюммеанской церкви, выдаваемую им за племянницу, но не суть… Он-то, между прочим, родной брат герцогини! — начал загибать пальцы Хью, обращая мысли Энтони в слова. — Предал её единственного, обожаемого сына, а «на сладкое» — отверг колет по местной придворной моде! Мне продолжать?
— Нет! — отмахнулся Аддерли от показывающего три загнутых пальца друга.
— Ради рясы святого Прюмме, Тихоня, не лезь сегодня на рожон. — Хьюго пожал его плечи, отшагнул и нахмурился. На душе стало совсем пакостно. Если Аргойл отбрасывает шутки в сторону, то дела действительно плохи. — Мы вернулись не в твое детство, когда в наказание тебя разве что лишили бы сладкого. Это же не простой визит вежливости, ты и сам понимаешь. Будь паинькой. Начни наконец соответствовать прозвищу: Ти-хо-ня!