Яблочные дни. Клинки и короны

А вот и королева. В Оссори устремился гневный взгляд, пожалуй, ещё немного, и к его шее потянутся яльтийские ручки. Хенрика часто дышала, от злости, что парила вокруг неё, и без того маленькая комнатка будто начала сужаться. Интересно, кого, рассорившись с Райнеро, она хотела поставить во главе своей армии? Хотя, если облачить такую Хенрику в доспех, она сама вдохновит на подвиги любого мужчину.

— Слизень Яноре мне не король, — отчеканила она. — Но тебе мало держать в плену одного Яльте, захотел заковать в цепи обоих хозяев Андрии?

Мальчишка вздрогнул, повернулся к Хенрике, нарядная куртка точно стала ему оковами. И где рос этот трусишка? Ручонка сжимает эфес отнюдь не зубочистки, оружием его мама обеспечила, а вот храбрость так просто не навесить.

— Мой пленник цепей не заслуживает, а вот ты... Что, порвешь за такие слова мне глотку, Волчица Андрии?

— Это сын Кэдогана, но мой Кэди не доверил тебе этой тайны. — Женщина ощерилась, но вышло это и в половину не так убедительно, как у её племянника. — Потому что малыш Оссори был недостоин зваться побратимом Айрона–Кэдогана! Ты не линдворм, ты даже не ящерка.

Верно, с этого вечера он не линдворм, он медведь, кем и должен быть. Что там говорила Альда? Медведь берёт к себе девицу, покуда её отец не уплатит долг... Уговорились, госпожа Яльте, будем жить по северным законам.

— Своим враньем ты только порочишь память Айрона-Кэдогана. Если бы ты забеременела, он бы сразу сыграл свадьбу, и я узнал бы об этом первым. Но Кэдоган мертв, а ты смотри не захлебнись собственным ядом и вспомни, кто признал в тебе отрекшуюся королеву и обеспечил домом и золотом. — Оссори легко взял трусишку за плечо и притянул к себе. Тот рванулся, но куда там. Маленький, щуплый, но это пока, что будет, когда этот «сын дракона» подрастет? Если не вытрясти из него дурь сейчас, потом Берни может очень пожалеть, что не убивает детей. — Я дал — я отберу, и пойдешь с сумой по миру. Ты смотри, смотри, твой мальчишка в моих руках, и с этой минуты он — залог твоего послушания.

Оссори подхватил взвизгнувшего волчонком мальца за подмышки и перекинул через плечо.

— Нет! Пусти! — На спину обрушился град слабых неумелых ударов, этот малец извивался... хорьком.

Вот о ком предупреждал Райнеро. Сын Кэдогана давно бы вывернулся, укусил, лягнул, ткнул шпагой, но точно не пищал бы от страха. Берни поймал себя на мысли, что ему бы и правда хотелось, чтобы после Кэди остался сын. Но этого не случилось, а он сегодня медведь и слишком зряч, чтобы позволить себе обмануться.

Хенрика побледнела, в ставших огромными глазах застыл ужас.

— Нет... ты не знаешь, им нельзя встречаться... Возьми под арест меня, только оставь его! Рональд, что ты делаешь? Ты не можешь...

— Отпусти, ты, подлый завоеватель! Мама, я не хотел, мама!

Оссори нервно встряхнул брыкающееся недоразумение, чужая шпага норовила ударить в бок, надо её отобрать.

— Эй, мама не учила тебя, как сдаваться в плен? Где гордость, где достоинство, где честь?! Или мама не сказала, что сын дракона должен быть храбрым?

— Я не дракон! Яльте не сдаются в плен!

Оссори толкнул дверь и шагнул из комнаты, надрывно скрипнули под сапогами ступени.

— Получишь своего яльтёныша, как только сложишь амбиции Яноре под ноги и встанешь перед своим королём на колени, — он обернулся на бывшую королеву, замершую в дверном проёме.

Берни засомневался, слышит ли она его, как вдруг Хенрика выпрямилась и пристально на него посмотрела. На лице ни следа чувств, нос заострился, и только в глазах —твёрдость и гнев.

— Я. Не склоню. Перед ним. Колен.