Страница 162 из 216
Пилигрим Арчи страдальчески заломил брови, но объясниться Лоутеан Нейдреборн ему не позволил:
— За мной нет греха, о котором так беспокоится герцогиня, и я докажу это, когда моя королева Филис Нейдреборн оправится от болезни. О каре за грех, отречении и постриге я буду говорить лишь с наместником святого Прюмме, возлюбленным братом герцогини Оссори. Прежде поданные не заходили в своей гордыне так далеко, не забывали, что сам Предвечный садит королей на престолы, не обвиняли королей в играх с тенями. Ни один правитель не был осуждён Церковью за то, что вы ставите мне в вину. Я — ваш король и я не нуждаюсь в посредниках, чтобы говорить хоть с Его Святейшеством, хоть с Предвечным.
Лоутеан замолчал, приглашая обвинителей взглядом последовать за ним к высям. Но то напоминание не о Боге, даже не о линдворме, чей хребет воспроизводили выступающие рёбра свода. Статуи королей из правящей династии, выточенные в капителях колонн, взирали на изменников с высоты почти божественной. Нейдреборны повидали на своём веку достаточно измен, но их верные вассалы всегда превосходили предателей и числом, и духом. Этот Нейдреборн остался в ужасающем меньшинстве, а за предателями было могущество, которое их предки скопили на службе монархам. Порочный круг. Их прадеды преклоняли колено для того, чтобы внуки имели силы бросить на колени сюзерена.
— А ваши действия, Оссори, можно счесть узурпацией моей власти, — продолжил Лоутеан тоном, каким вразумляют баловников. — Напомнить вам, что после дезертирства вашего сына вся семья в опале? Возвращайтесь домой и постарайтесь заново заслужить моё доверие. Это сказал я, милостью божьей всё ещё ваш король Лоутеан Первый Нейдреборн.
Повисла тишина. Особенно явственно в ней слышалось яростное дыхание герцогини Оссори. Она и руку своего покорного, безучастного супруга сжала, будто рукоять пистолета. Все два десятка свитских не смели шелохнуться, ожидали её хода.
— Жалкое мышиное отродье! Ты ещё не понял, в каком положении оказался?! — Оссорийская Звезда не разочаровала своих прихлебателей. Её резкий, высокий голос и порывистое кружение перед троном привели Аргойла в восторг, её речи удостоились мрачных кивков Далкетта. Энтони поморщился. — Страшнее твоего греха нет, и уж поверь, если не мой брат, то святые до тебя доберутся! Тебя ждёт участь Отверженного! Совсем скоро Луна встретится с Солнцем, Дева, сидящая одесную Предвечного, пробудится, чтобы подержать за руки Белоокую, и вместе они свершат божью кару! Ты станешь неупокоенной тенью, как и твоя королева!
— Дезире! — Герцог Оссори перехватил за локоть жену.
Ей пришлось опереться о его руку, чтобы отдышаться. Аддерли воспользовался заминкой, Лоутеан вцепился в его шёпот:
— Нелепость! Да, мы веруем, что святые побороли Отверженного в минуты затмения, но то было только раз! После не они брались за руки — просто одно небесное тело закрывало свет от другого, так…
— Я не деревенский дурачок, Аддерли, и при дворе был астролог…
— Точно так, сир. Но и Дезире Оссори — не фанатична, а за суеверные страхи от неё можно было получить по губам.
— Так значит… Как и десятки убийц до неё…
— Да, сир.
—Подобно Отверженному ты сгинешь на той стороне луны, — выплюнула герцогиня Оссори остатки яда. — Нейдреборнам больше не править! Мой сын стоит всего вашего дома, а о тебе, тень, никто и не вспомнит!
—Ваше Величество, позвольте…
— Нет, Арчибальд, не позволю! — Лоутеан жестом велел замолчать, на лбу у него вздулась вена, глаза налились тёмной серостью. Открывшееся знание не устрашило его — рассердило. — Я терпел вас слишком долго. Стража!
Энтони вынул из ножен шпагу, готовый помогать стражникам, но… ничего не случилось. Лоутеан повторил приказ, громче. В обрушившейся тишине взвился только хохоток Хьюго. Дезире победоносно расправила юбки и вскинула острый нос. Улыбаясь.
— Стража не придёт, Мышиный хвостик. Никто не придёт. Пока ты мучил тень жены, все твои люди от тебя отвернулись.
— Герцогство Оссори подвергнется нападению королевской армии, — голос Лоутеана дрожал от гнева, на виске забилась ещё одна вена.
Дезире покачала головой, точно отказывала нашалившим безголовикам в сладком после ужина.
— Королевская армия послушается лишь моего приказа. Никто не будет служить тому, кто пошел против божьей воли, кто посмел украсть у смерти. Никто, кроме глупенького Энтони Аддерли. Тони, я понимаю всё. Ты был движим чувством долга, честью, ты же не знал, как согрешил твой король. Оставь его немедленно, и никто тебя не осудит.
Предложение Дезире было не лишено смысла, манило согласиться.
Энтони заставил Лоутеана встать.