Страница 142 из 216
Принц Рекенья, приминая скатерть кулаками, опять смотрел прямо перед собой. Румянец всё жёг неподвижное лицо, но описать выражение глаз Альда бы не взялась.
— Я требую его голову, Рональд! — Невозможно разобрать, каков её голос, коль скоро сейчас он хрустит обломившимся льдом.
— Что? Голову? Хенрика, окстись! — лоб Рональда рассекла вертикальная морщинка, он шагнул в сторону, перерезая ей путь к принцу. — Да, он командовал андрийской армией, он был мятежник, но это же в прошлом! Сейчас перед тобой твой племянник, и, можешь мне поверить, ему очень скверно. Мы с ним сошлись в поединке. Поединке равных, ты меня понимаешь? Он славно дрался, но проиграл. Его жизнь была на острие моего клинка, но я не взял её. Не потому, что он родич короля, которому я продал шпагу. И уж тем более не потому, что я подумал о вашей семейной любви по портретам. Я сохранил ему жизнь, потому что, дьявольщина, он достоин такого подарка! А тебе лучше спрятать когти и поговорить с ним. Убийства в семье — это всегда печально.
Рональд Оссори потянулся за рукой Хенрики Яльте, видимо, желая вложить её в руку пленного, но женщина подалась назад — в отчаянии!
— Я подожгла ворота, чтобы ты смог войти в Фёрнфрэк и выиграть… — От сведённых бровей прибавилось горьких морщинок, большие глаза мерцали и бегали. — А ты жалеешь для меня его головы, такой малости?
— Но… ты же… — Рональд кинул взгляд на Райнеро, после чего воззрился на Хенрику Яльте так, будто подобранный им ангел обернулся тенью Отверженного. Но сам будучи им, будучи Дьяволом, не отдал первенства. — Бывшая королева Блицарда не может приказывать принцу Блаутура. При всём почтении, Хенрика. Если желаешь — оттяни его за уши, но убийц к нему я не подпущу.
— Благодарю за защиту, граф, но вам не за чем ссориться с госпожой Яльте из-за меня. — Альда не узнала голоса Райнеро Рекенья, таким он был непохожим, натянутым, пустым. Принц встал из-за стола, и Альда, поддавшись порыву, взяла его под руку.
— Вы совершенно не знаете принца, — громко, выделяя каждое слово, заявила Альда. — Он благороден, он образован, он воин, и нападая на него, вы выставляете в дурном свете себя — не его!
Рука Райнеро напряглась, он слегка толкнул Альду, очевидно, желая покинуть столовую.
— Райнеро, прекратите. Альда, не стоило… Хенрика, всё же сядь... — Рональд выдвинул бывшей королеве стул во главе стола, отчего подалась в сторону вылупившаяся на скандал Эбба.
Хенрика Яльте широко раскрыла глаза и опёрлась о спинку стула. Самообладание не числилось среди её достоинств, а ведь была королевой…
— Дурочка! Рядом с тобой чудовище! Берни, что ты творишь? Позволяешь жене дружить с этим ублюдком?
Рональд едва заметно кивнул Альде и прикрыл ладонью глаза. Не успела графиня Оссори начать отступление, как принц подхватил её под локоть и настойчиво повлек к дверям. Он не смотрел на хищную тётку. Только в глазах по-прежнему не было и тени гнева, а румянец сменился смертельной бледностью.
3
— Скандал! — Альда захлопнула дверь в комнаты с такой силой, что в оконной раме задрожали стёкла. Половицы заскрипели под её поступью. Рони на миг поднял головку из «гнезда» на подоконнике. Хозяйка его не приласкала, занявшись тем, кто нуждался в заботе больше. — Простите мне мои речи, но эта женщина зла, жестока и просто лишена достоинства королевы! Как она могла обойтись так с родным человеком? А Рональд? Вы представляете Рыжего Дьявола, ловящего её плащ? Как она посмела говорить с ним так дерзко и при этом называть его «Берни»! Но и мой муж хорош… Привёл, боготворил, держал под руку!
— Я не стою вашего патронажа, мессира, — покачал головой принц, краски ещё не вернулись к нему, но через лёд отрешённости проступила улыбка. — Боюсь, я во всей полноте заслужил неприязнь Хенрики Яльте.
— Нет такого греха, который близкий не отпустит близкому, — Альда горячо сжала руки Райнеро, выпустила и упала в кресло, сражённая неожиданной усталостью.
— Поверьте мне, есть.
— Что вы хоти… — на колени взобрался Рони, принялся устраиваться, ощутимо топча копытцами. Он подрос, ножки окрепли. Рони резво скакал по дому, бодая обитателей, ел сено с морковкой и яблоками, но по-прежнему не отказывался от молока.
— Графиня, прощу прощения,— голос принца обрёл живость, — но ваш олень… Он сидел в…
— Шапке. Это шапка.
— Я понимаю, что уподобляюсь скупцу или нищему, и всё же… — Его высочество провёл по шее рукой и выдохнул: — Я хочу вернуть её. Да, это трофей графа, но…
— Это ваша шапка? — мигнула Альда.
— Моя. И я не стал бы отбирать её, не будь она подарком моей невесты.
— Ах, подарок Эббы форн…
— Нет, — уголок его рта выгнулся в усмешке, — с этой женщиной мы обмениваемся только любезностями. За завтраком. Моя невеста осталась меня ждать… — Подхватив шапку на руки, Райнеро любовно пригладил шерсть. — Её имя Юлиана, я предан ей и только ей. Она вышила мне рубашку и повесила руну на шею.