Яблочные дни. Клинки и короны

Аддерли медлил с ответом. Сейчас, когда плен Оссори остался позади, собственное поведение казалось трусостью, хотя и разумной, достойной Тихони. Энтони никак не помешал тому, что творится в Дерли. А ведь всё видел. Как деревни его графства заполоняли солдаты в цветах Оссори и Англюров. Как грелись у костров, пили, играли в кости и карты самопровозглашённые офицеры, лежали на лафетах пушки и даже бомбарды. Как Дезире Оссори легко добивалась того, чего хотела, воспользовавшись давней дружбой с матушкой Энтони. А ему пришлось развернуть коня и скакать прочь из герцогства, потому что сунь он нос в собственный дом, стал бы пленником уже там.

— Когда я приехал, — без утайки сказал он королю, — там действительно оказалась военная ставка герцогини…

— И ты, конечно, напомнил, кто хозяин этих земель?

— Я был всего один, а Аддерли — вассалы Оссори, и моя матушка дружит с герцогиней, так что…

— Можете не продолжать, виконт Аддерли. Вы всегда ходили под тенью Оссорийского медведя, так что ожидать иного не стоило. — Король хмыкнул, свернул под пушащийся снегом свод из сплетённых ветвей — выход из царства мокрого холода. — Впрочем, мне ли пенять на тени, верно? В провинцию уже поползли слухи? — Лоутеан оглянулся, Энтони покачал головой. — Дезире должна была говорить о своем брате, все же Хейлог Англюр славен не только тем, что насчитал у Пречистой Девы тринадцать коленных чашечек.

— Она говорила, что воспользуется его помощью… что анафема — вопрос времени.

— Что же, теперь я хотя бы знаю, чьих это рук дело. — Король смял в ладонях жухлый листок. — Я правда не дружен с Церковью…. И я не об анафеме, а о церковном суде над королем и последующей казни.

— Но за что? — Аддерли не удержал вздох. На этом суде равны становились все, от селянина до короля, и судили на нём тогда, когда нарушались законы Церкви. Но Лоутеан Нейдреборн был кем угодно, только не любителем подразнить Отверженного.

Аллея упёрлась в каменную стрельчатую арку, увитую диким виноградом в снегу. В пяти шагах от неё лежало крыльцо дворцового подъезда. Нейдреборн остановился у ступенек и придержал Аддерли за локоть.

— Я доверяю тебе, потому что мне больше некому доверять. — Король почти шептал, на лице, красном от мороза, проступало опасение мыши, учуявшей кота у норы. — И терять больше нечего. Почти. Я покажу тебе, за что мне грозит расправа по закону Предвечного. Можешь звать меня Лоутеаном… Идем.

3

Колокола зазвонили заутреню. Сейчас привычный звон обернулся чем-то зловещим, грозящим скорую расправу.

Кузена Тони привели в Трофейную. Следовало догадаться, что с ней что-то не так, иначе зачем король всё время оборачивался на её окно? Теперь Аддерли — поверенный тайн короля, а ведь совсем недавно был пленником Оссори и чуть ли не рыдал над записями маленького Тони.

Нейдреборн отодвинул стул, затем кусок выступа над полом. Лёгкое нажатие на дубовую панель, и перед Энтони возникла узкая дверца без скважины. Стоило удивиться, если бы мерзкий холодок не вгрызся в шрам. Что неугодное Богу можно хранить в потайной комнате? Лотти — чернокнижник?

— Возьми и иди за мной.

В руках Энтони вспыхнула свеча. Лоутеан толкнул дверь и осветил мрак за ней. Ступени за дверью вели вниз.

— Ты раньше здесь не был?

— Боюсь, что нет.

— Мой брат был так скрытен, но я о комнате знал... Даже зашёл однажды.

— Это комната Кэдогана?

— Да, раньше это была его мастерская. Отличное место, стены настолько прочные, что выдерживали взрывы, а запахи и дым он выводил через устройство труб и решёток. Теперь я использую эту комнату в своих целях.

Лестница кончилась. Ещё одна дверь под рукой короля отворилась легко и бесшумно, хотя Энтони ждал скрипа и тяжёлого лязга металла. Едва не оступившись, он слетел с последней ступеньки и очутился в комнате, погружённой во тьму и, судя по эху шагов, довольно просторной. Лоутеан двинулся вдоль стен, зажигая свет. Энтони заворожено следил за чередой огоньков. Они тянулись за королём, продырявливая темноту, населяя её множеством теней. Да, места достаточно, ковры глушили шаги, голые кирпичные стены сплошь увешаны стеллажами. Взгляд зацепился за холсты. Энтони поднёс свечу и не смог сдержать улыбки.

— Картины Кэди, — обозначил Лоутеан. — Я не смог их убрать, к тому же они очень нравились Филис.

Чертежи, грифельные наброски — в основном какие-то механизмы, но попадались и пейзажи, целые замки и пара эскизов с девой у пруда, готовая картина с ней по сей день висела в кабинете драгун. Энтони обернулся, вокруг посветлело, но до потолка было далеко — имелся надстроенный второй этаж, куда вела узкая лесенка у стены. Кэдоган никогда не говорил об этом месте… А может быть, о нём не знал только Тихоня? Названный брат Его высочества Кэдогана Рональд Оссори наверняка бывал здесь частым гостем.

В свете свечей заблестел большой стол, обшитый металлом и изрядно занятый склянками мутного стекла. Алхимия? Всё-таки чернокнижие? Лоутеан всегда был странным, так почему нет?