Страница 106 из 216
— Пала жертвой материнства. — Раппольтейн запрыгнул в седло и усадил Альду себе за спину.
— Что это значит?
— Ваш оленёнок не отстает от вас ни на шаг. — Раппольтейн, немыслимо извернувшись, протянул графине Оссори шевелящийся свёрток. Из него тут же выглянула любопытная ушастая мордочка. Рони! — Пока вам нездоровилось, заботу о нём взяла на себя моя кобыла. И сейчас она очень сердита.
— Грегеш, простите... Спасибо.
— Не стоит. Держитесь за меня, поедем радовать вашего дьяволёнка.
Рональд гонял артиллеристов, те впрягали лошадей и волов, чтобы тащили пушки, закатывали в телеги бочки с порохом, грузили ядра. Лагерь сотрясался от лязга железа и стука топоров. Солдаты бегали от командующего к уцелевшим палаткам. Неужели Рональд правда готовится к штурму?
Альда сама спрыгнула с седла, передала Рони Раппольтейну, пусть капитан и хмурился.
— Рональд! — Показалось, или он вздрогнул? Резко повернулся и уставился на неё. — Берни! — Альда сама не поняла, как подбежала к мужу.
— Альда... — Рональд осторожно дотронулся до её щеки и вдруг подхватил, заставляя вцепиться ему в шею.
— Альда! Жива! — захохотал, вернул её на землю, обнял. — Где ты была? Я думал... Неважно, что я думал, ты здесь! Прости за ту правду, я не должен...
— Ты должен.
— Что?
Альда посильнее обняла Рыжего Дьявола и уткнулась ему в грудь. Как тогда, после стрельбы на тракте, её била дрожь и хотелось плакать. Столько дней она не подпускала его, избегала, не разговаривала... Обижала такого изменившегося, заботливого Берни из-за каких-то подлых варваров.
— Они ужасны, Рональд. Они... они не люди! Я так испугалась… Они перебили твоих солдат, едва не убили Тэмзин... Воевать с ними честно просто нельзя!
— Это ты говоришь? — Рональд почему-то шептал.
— Ну конечно. — Альда усмехнулась и вскинула на него глаза. — Разве жена Рыжего Дьявола может говорить иначе?
Воспоминания увели графиню Оссори с середины спектакля. А Рональд его уже завершил. Жаль, но доблестный рыцарь с забралом так и не отозвался, а ведь его искали по всему лагерю. Рональд обозвал его скромником, после чего они с Альдой всерьёз задумались, не был ли рыцарь мороком. В конце концов, доспех он словно у миража одолжил.
Раппольтейн от награды за спасение жены Рыжего Дьявола тоже отказывался, чем страшно этого Дьявола злил. В конечном счете, муж нарвался на нотацию, прочитанную с истинно блицардской обстоятельностью: «Лучшая награда для меня — спокойствие графини Оссори. Девочке не место в военном лагере. Твоим будущим наследникам пойдёт на пользу, если их мать будет проводить зимы не в холодном шатре, а в фамильном «гнезде».
Альда с теплом посмотрела на Раппольтейна. Как он недавно рассказал, у него дома остались целых четыре дочери, и старшая очень похожа на неё. Капитан оказался вдовцом и примерным семьянином, просто война предписывала ему иную роль. Графиня Оссори упрекала себя за то, что не поняла этого сразу. Ведь и Рональду всё это время приходилось играть и вояку, и заботливого мужа.