Страница 13 из 39
Зима одевает природу в свадебный наряд невесты — такой же безупречный и чистый как она сама. Можно искать в этом сакраментальный смысл, а можно просто принять как данность — наряд этот как ничто лучше подчёркивает красоту. Не увядание самой природы, но ту её красоту, которой восхищается лишь жених. На роль жениха я уж точно не гожусь, но оценить по достоинству сей наряд могу. Он великолепен!
Последний месяц зимы. Мне всегда её не хватало. Словно я так и остался ребёнком, которого зовут домой, когда вся забава в самом разгаре. Ещё немного кричу я. Я скоро. Но от этого меня начинают звать домой только настойчивее и приходится возвращаться понурив голову.
Я подхожу к зеркалу и недовольно рассматриваю недельную щетину. Побриться я уже не успею, так как рискую опоздать на работу и потому, побрызгав себя дорогим одеколоном, спешу на выход. Чёрное пальто сидит на мне идеально. Оно уже не новое, но от этого лишь стало мне ещё дороже. Плохая привычка — привязываться к вещам. Становишься её невольным заложником, даже не осознавая этого. К людям же привязываешься по другому, иначе. И что удивительнее всего — ничего не хочешь с этим менять, словно так и должно быть. Словно любить, даже вопреки и не взаимно, то единственное, что ещё ценно в этой жизни.
Есть такая древняя поучительная легенда. Один парень влюбился в очень хорошую девушку. Всем она была пригожа, только вот от рождения слепа. Но парня это нисколько не смущало. Он постоянно твердил, что в первую очередь любит её сердцем, а уж потом глазами.
Однажды девушка оказалась у заброшенного лесного ручья, и только первые капли воды коснулись её глаз, как она тут же прозрела. Вне себя от радости она побежала сообщить парню эту приятную новость. Она представляла его статным красавцем, но какого было её удивление, когда её друг оказался уродом, точнее горбуном. К тому же он заметно хромал на правую ногу. Парень увидев, что девушка прозрела, искренне обрадовался, тогда как девушка отшатнулась от него как от прокажённого.
- Ты не такой, каким я тебя представляла. Как я могу полюбить тебя? Ты же урод!
На это парень лишь с горечью ответил:
- Пусть ты и прозрела, но сердцем так и осталась слепа.
Говорят, что девушка так и не обрела в жизни счастья, а парень превратился в очень яркую звезду, которая в самую тёмную ночь освещает людям путь. И пусть это всего лишь легенда, но как же тесно она переплетена с жизнью. Ведь кто мы, когда отвергаем любовь, руководствуясь предрассудками, если не слепые?
Любовь слепа, несовершенна, в сущности убога, но именно за это мы её и превозносим. Может ещё и потому, что она копия нас самих - убогих, жалких, слепых, но так любящих превозносить себя, почитать всё то, что достойно лишь сожаления за совершенство. А как ещё можно оправдать весь тот блеск и лоск, все эти короны и статусы, которые придают нам вес и хоть какое-то значение в глазах окружающих. В тех самых, что вечно оказываются закрыты.
Помню, как жутко волновался тогда перед первым нашим свиданием. Я тщательно приводил себя в порядок, думал о том, что говорить, чтобы тебе не было со мной скучно. Рассказчик из меня так себе, особенно когда дело касается девушек. Можно было списать это на робость или неуверенность в себе, но думаю это было простым волнением — таким понятным каждому, кто делает шаг на встречу своей судьбе. Я ни столько боялся не понравиться тебе, сколько произвести ложное впечатление, показаться тебе излишне галантным и правильным. Ты бы непременно уловила бы в этом какую-то фальшь, а она отталкивает от человека. В тоже время быть до конца собой я не решался. Искренность, безусловно, подкупает, но это то море, в которое страшно заходить сразу, а лишь осторожно, шаг за шагом, приближаются к нему всё ближе, любуются его красотой и только затем познают его природу.
Словам влюблённых люди часто не доверяют ещё и потому, что это сплошь и рядом дежурные фразы, банальности, которые и приходят на ум, когда хочешь сказать о своих чувствах. В такие моменты думаешь, как мало тех нужных слов, которыми можно выразить то, что происходит у тебя в душе. Спасало бы молчание, если бы только его умели понимать правильно.
Надо признать, что мы отлично справлялись с этим. Ты отлично понимала моё молчание, ту недосказанность, что посторонний рассудил бы неправильно. Я же отлично понимал тебя. Иногда тебя это даже удивляло, нет, скорее пугало, отчего твои бездонные глаза становились ещё бездоннее. Наверное моим последним желанием стало бы именно это — лететь в бездонную пропасть твоих глаз. Проносились бы века, поколения, цивилизации, сама вечность, а я бы всё падал и падал вниз, будто с каждым мгновением лишь желал этого острее. Не каждый, кто пишет стихи — истинно поэт, но каждый, кто любит — непременно.
Рабочий день прошёл нервно, скомкано, по привычному. Мне скорее хотелось очутиться дома — в своём привычном, замкнутом, отгороженном от всех мирке. Я прислонился к окну трамвая, прислушиваюсь к шуму ветра в проводах. Кондуктор, не прикрываясь, зевнула и ленивой шаркающей походкой подошла ко мне. Я протянул ей деньги — она мне билет. Казалось, что во взгляде её колючих, но женственно тёплых глаз я прочёл всё о себе; всё то, что скрывал даже от себя, то, что я бы никогда не решился переложить на эти страницы. Я невольно поёжился, отвёл взгляд в сторону и вновь припал к окну. За морозным узором ничего нельзя было разобрать, потому я выхватывал лишь пятна света; то красные, то синие, то жёлтые, которые проносились мимо, вгоняли в сонливость. Я бы непременно уснул, если бы не скорая моя остановка. Выходя из трамвая я ощутил какую-то пустоту, словно забыл что-то. Пошарив по карманам пальто я обнаружил, что оставил на сиденье свой билет, словно красноречивое напоминание о том, что это всё происходило со мной, что это всё реально, что это всё моя и только моя жизнь! Пусть она сейчас и была не той, какую я её себе всегда представлял. Там тоже есть трамвай, но всё отличие в том, что он не делает никаких остановок, а едет и едет всё быстрее, набирая ход туда, куда мне непременно хочется, а не туда, куда нужно. Если это и нужно кому, то только не мне.