Страница 395 из 402
- Смерть – мое спасение, Кая. – Голос Леды раздался прямо рядом с моим лицом. Я открыла глаза и увидела, что она в нескольких сантиметрах от меня. И ее голубые глаза сверкают доверчивостью и искренностью. Она хотела заставить меня поверить, что смерть ― это ее выход.
- Смерть это не выход, - шепнула я, и Леда сморгнула тяжелые, набухшие солью слезинки. – Смерть – это загубленные мечты. Это покой и тишина.
Слова Ноя, вырванные из контекста и сорвавшиеся с моих онемевших от страха губ, прозвучали как насмешка. И Леда действительно слабо улыбнулась, и я увидела, что у нее слиплись ресницы, а под глазами появились крохотные морщинки.
- Для меня это выход, Кая. Для меня – покой и тишина – лучшее, что я могу желать. Это то, что мне нужно.
Я почувствовала очередной спазм в груди, когда Леда ответила мне моими словами, сказанными Ною. Мне показалось, будто кто-то насмехается надо мной, кто-то сильный и властный, кто способен управлять самой Судьбой. И опять почувствовала резь в глазах, но, не выдавая ее, положила на щеку Леды свою ладонь. Ее кожа была теплой, а моя ― холодной. Живое и мертвое.
- Ты не можешь так поступить. ― Контраст температур наших тел немного привел меня в чувство. – Не можешь и все. Потому что смерть – это ничто, Леда. Ты должна продолжать бороться. Ты должна продолжать жить, раз тебе был дан этот шанс.
- Это не шанс! - возразила она, отстраняясь и глядя на меня, словно на врага. Она бешено жестикулировала, пытаясь доказать мне нечто страшное, что-то, что я отказывалась понимать и принимать. – Моя жизнь – не шанс. Моя жизнь – сплошной кошмар, от которого я не могу проснуться. Таблетки не помогают. Они только парализуют меня. И когда приходит он, я становлюсь лишь более доступной. Когда он входит в дверь палаты, я не могу защищаться. Я не могу прятаться. Потому что там негде прятаться! – выпалила Леда звонким голосом. Она глотала свои слезы и едва дышала. Ее голос стал таким слабым, что я с трудом могла расслышать ее слова.
- Поэтому я вернулась домой. Чтобы закончить то, что начала. Ты не можешь меня остановить, Кая. Ты поклялась, что спасешь меня. Ты же пообещала… помнишь? Ты помнишь? К кому мне еще обратиться? Кроме тебя у меня нет никого!
Я молча смотрела на нее, чувствуя болезненный комок в горле.
Пожалуйста, пусть я проснусь. Пожалуйста, пусть это будет сон, навеянный поцелуями Ноя и глинтвейном. Его прикосновения вместе с алкоголем ударили мне в голову. Я не соображаю.
Но на самом деле именно вечер с Ноем и глинтвейном казался сном. Он был чарующим и волшебным, и вот пришла пора просыпаться. Ной пообещал, что сегодня все закончится. Неужели он это и имел в виду? Неужели он имел в виду, что я должна убить свою… сестру? Неужели он думал, что я могу отнять жизнь у той, кто итак достаточно натерпелся? Неужели Ной считал, что для Леды спасение – это смерть? Но на мгновение я представила его перед собой. Его сияющий и добрый взгляд, сменяющийся циничностью. И равнодушный безжалостный голос:
- Ты умоляла вернуть тебя назад, Кая Айрленд. Эта игра – твоя игра. Твоя незаконченная цель – спасти Леду Стивенсон. Ты об этом просила – не я.
Леда, босая и все еще в больничной одежде, стояла надо мной, ожидая какой-нибудь реакции. Но я не знала, что сказать. Не знала, как отреагировать. В моей голове вновь хаос и неразбериха. Будто это мои мысли парализованы. Будто кто-то мне вколол дозу транквилизаторов, и я не могу думать, потому спешу. Секунда ― и не успею.
- Я просто хотела сказать тебе об этом, Кая. Если действительно хочешь меня спасти, сделай то, что я прошу. Я не выживу в этом мире. Я уже мертва. Я мертва, - произнесла она, а затем развернулась и медленно направилась наверх. – Я буду в своей комнате. Подожду тебя там.
Комок в горле, казалось, пытался задушить меня. Я не поднимала головы.
Она будет ждать, когда я приду и убью ее?
Она сошла с ума?
Я опустила голову между колен, пытаясь восстановить внезапно сбившееся дыхание, но легкие сжались. А через секунду я почувствовала, как немеют руки и ноги. До того как мозг совсем отключил функции в теле, я дрожащими пальцами залезла в карман штанов и достала таблетки. Проглотила две штуки и упала на бок, скованная агонией, которая была заключена в моем теле, в моей памяти. Взгляд – единственное, что могло двигаться. Я блуждала взглядом по комнате около одной минуты, горя изнутри, а затем увидела перед собой рисунок Леды. Даже с неудобного положения я видела свое спокойное лицо, мягкие губы, доверчивые глаза.
Леда видела меня именно такой. Леда видела меня девушкой, которая поможет ей спастись от монстров, живущих под кроватью. Леда видела меня девушкой, которая поможет ей избавиться от боли, вытянет из пыльного шкафа за руки и крепко обнимет.
Приступ медленно, словно нехотя, отпустил. Он отнял все мои силы, и я просто повернулась на спину и посмотрела в потолок. Красивая люстра. Очень необычная. Маме бы понравилась…
Мамочка. Что же мне делать?
Я моргнула, а в следующую секунду, когда открыла глаза, увидела, что все вокруг расплывается. Руки не поднимались, чтобы вытереть слезы и я, ненавидя себя за слабость, сморгнула их.
Затем стиснула зубы и сжала кулаки. По телу, как всегда после приступа, распространился жар. Я чувствовала, что моя грудь и спина пропитались потом, что под коленями стало влажно. И когда поднялась на ноги, то с трудом восстановила равновесие – перед глазами все зашаталось.
А потом все внезапно пришло в норму. Все стало ярким и четким. Стеллаж с книгами, фотографии на каминной полке, где нет ни одного изображения твари, а остались лишь фотографии Леды и ее депрессивные рисунки. Я опустила взгляд на ее рисунок подаренный мне. С трудом наклонилась и положила его и конверт на диван.