Искупление Тьмой Убийца 2

Я убеждала себя, что ее нет внутри, но перед глазами вспыхивала ее фигура, объятая пламенем. Южная стена дома с грохотом обвалилась и я завопила, срывая голос:

- Мама! Нет! Мама, где ты?! Мамочка!

Кто-то схватил меня в объятия, но я вырвалась и бросилась бежать к дому, который стремительно превращался в руины. Мамы нет внутри, Кая. Конечно, нет, не будь идиоткой. Когда начался пожар, она вышла. Не будь идиоткой, ее там нет! Ее нет в этом проклятом доме!

- МАМА! ГДЕ ТЫ?!

Сильные руки обвились вокруг моей талии, и на секунду мои ноги оторвались от земли, но я с остервенением принялась отбиваться. Мой кулак угодил в кого-то или во что-то, и кость прострелила боль, но я кричала не от боли в руке, а от боли в груди.

Мамы нигде не было.

Мамы не было.

Я все звала и звала, звала и звала, а она не выходила.

Из горящего дома уже не выйти.

- Кая, Кая! – в поле моего зрения появилось испуганное, заплаканное лицо миссис Нэтвик. – Отпустите ее, черт возьми! – рявкнула она на кого-то за моей спиной, а затем схватила меня за плечи.

Я вцепилась в ее запястья мертвой хваткой.

- Где моя мама? Она у вас? Где она?

От дыма в глазах защипало. Мои пальцы сомкнулись на коже миссис Нэтвик сильнее.

- ГДЕ МАМА? – крикнула я, вытаращившись в ее глаза. – Отпустите меня!

Я оттолкнула миссис Нэтвик и выскочила из толпы на лужайку перед домом. И именно в этот момент прогрохотал сильный взрыв. Дом разлетелся в щепки. Люди за моей спиной ахнули, заорали и кинулись в рассыпную, а я – к маме. Жаром дохнуло в лицо. Меня отшвырнуло с силой назад, на асфальт, а до двери было рукой подать. В локоть врезался осколок стекла. Я вовремя откатилась – через секунду на месте, где была моя голова, оказался тяжелый на вид обугленный предмет. На затылке опять открылась рана.

Лежа перед домом на почерневшей от копоти траве я зажмурилась, чтобы не видеть ни неба, ни звезд. Из-за сильного огня итак ничего не было видно, но я знала, что они там, они наблюдают.

Мамочка.

Почему именно ты?

За что?

Я накрыла лицо грязными, вонючими ладонями, зажмурившись сильнее. Морщина между бровей стала такой ощутимой, что, кажется, врезалась в череп. Грудь содрогнулась, сквозь тело прошла череда болезненных токовых толчков.

Я решила, что могу просто взять и умереть.

Здесь.

Рядом с мамой.

Ничего больше не делать.

Но скрюченные от боли пальцы потянулись к карману. Меня подхватили на руки и куда-то понесли. Я взбрыкнулась и услышала над головой мужской голос:

- Все в порядке. С вами все будет в порядке. Скорая уже здесь.

Ничего не будет в порядке.

- Верните меня на землю! – приказала я так яростно, что почувствовала в руках человека, несшего меня, дрожь. Продолжая говорить уверенным голосом, я добавила: - Оставьте меня в покое. Со мной все хорошо.

Еще несколько секунд поколебавшись, он поставил меня на землю. И что-то сказал о помощи. Из-за хаоса услышать что-либо было сложно.

- Со мной все хорошо, - повторила я, сверкая глазами, - мне не нужна помощь. Помогите другим.

Он отвернулся, бросившись к своим коллегам, которые пытались локализировать пожар, чтобы огонь не распространился на соседние дома. Живая изгородь мисс Бакли уже занялась ярким пламенем. Повалил ядовитый дым.

Я отвернулась от хаоса. Достала из кармана таблетки и проглотила сразу две штуки. Руки все еще дрожали и желудок встряхивали болезненные спазмы. Я знала, что мне не помешает помощь. У меня на голове рана. У меня внутри все горит от боли. Но еще я знала, что эта помощь может подождать.

Пока что не время.

Я должна спасти Леду.

Я снова зажмурилась, отчего вертикальная морщинка взбороздила кожу.

Спасти Леду. Убить Джека.

Мама…

Я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на дом. Перед глазами опять возникла мамина утонченная фигура, объятая пламенем. Она кричит, плачет, борется за жизнь. Но перед Джеком у нее не было шансов.

«Знаешь, кого было легче всего убить, Кая, малышка? С ней я даже не вспотел. Хотя было-то ох как горячо! Там, в твоем доме, сейчас жарко».

Я убью тебя.

Я знала, что должна это сделать.

Джек хотел, чтобы я убивала. И я убью. Я подвешу его на крюк, выпотрошу как животное и расчленю, как он хотел поступить со мной. После этого я расскажу обо всем в полиции и приму свое наказание.

Появившийся план, такой безумный, ненадежный, абсурдный, остудил мое тело. За спиной полыхал жар, но люди не расходились по домам – они хотели зрелищ. На меня никто не обратил внимания, когда я подошла к маминой машине, стоящей у дороги в нескольких метрах от меня.

Я вспомнила, как Джек сказал, что хочет, чтобы все решили, будто я убила мать. Наверное, поэтому он закопал меня на кукурузном поле, а машину бросил у дома – чтобы замести следы. Животное.

Когда шумиха спадет, когда пожарные потушат пожар, тогда полиция примется за дело и все выяснит. Кто именно это сделал и зачем. Кто я, и что сделала я. Но это будет через несколько часов. Несколько драгоценных часов, которые я не могу потратить впустую. Ведь я уже знаю, кто это сделал и зачем. И я знаю, кто я.

И знаю, что я сделаю с Джеком, когда найду его.

Когда я забралась в машину и повернула ключ в замке зажигания – Джек предусмотрительно бросил его, изображая спешку, - мой дом обрушился окончательно. По толпе прокатилась волна изумления и горечи. Я вжала педаль газа в пол, прокручивая последние слова, сказанные Джеком:

«По пути сюда я проехал кафе «Дьявольские врата». По-моему подходящее название для сегодняшнего вечера. Еще одна дрянь мне оказала. Да… было бы у меня больше времени, я бы разделил твое прекрасное тело на части, но, думаю, тебя итак никто не станет икать. Тебя больше некому искать, малышка. Все решат, что ты убила свою мамашу и скрылась».