Страница 321 из 402
В памяти внезапно всплыли слова моего психотерапевта: «Твоя защитная реакция поможет тебе лишь до поры до времени, а затем станет тормозить. Нужно разобраться с проблемами, а не блокировать их. Эмоциональная изоляция вредит тебе».
Что ж, сейчас я чувствовала, что эмоциональная изоляция мне здорово помогает. Будь на моем месте другой человек, он бы давно свихнулся. В моей блокировке одни плюсы.
Я включила в машине свет и достала из кармана свадебную фотографию. Олива выглядела счастливой. Она была тоненькой, экзотичной, на фоне черноволосых ребят выделялась своей хрупкостью и чуткостью. Под кожей просвечивали ключицы. На шее висела простенькая нитка жемчуга. Ее хрупкая рука цеплялась за руку Джека. Красивый и статный. С темным, каким-то гипнотическим взглядом голубых глаз. Он был обаятельным, поэтому с легкостью сумел заманить других жертв в ловушку. Когда именно Олива поняла, кто живет рядом с ней? Когда пропала Дэйзи или раньше? Вдруг они были подругами? Вдруг Олива что-то стала подозревать, когда Дэйзи пропала? Что, если она нашла тайное убежище Криттонского Потрошителя и попыталась спасти девушку? И, когда ей это удалось, обезумевшее чудовище пришло в ярость. Джек мог убить Оливу, а так как он был всеми уважаемым врачом больницы, он мог сказать, что его горячо любимая жена умерла по естественным причинам.
Картинки медленно, но упрямо выстраивались друг за другом, составляя вполне логичную цепочку, но так ли все было на самом деле? Мне об этом никогда не узнать, потому что все, кто был жив в тот момент, теперь мертвы. Сперва погибла Олива, затем Дэйзи, и после – Джек Стивенсон.
Я выключила свет, взглянула на часы на приборной панели, и, когда завела двигатель, поняла, что Ной придет в ярость, ведь уже 2:24, а нет ни меня, ни обещанных продуктов из супермаркета. Решив загладить свою вину, по пути в особняк я купила кроме прочего еще большую банку ванильного мороженого с клубникой и шоколадку (первую попавшуюся). Когда я клала ее в продуктовую корзину, мигом вспомнила Мару, жившую в Старом Городе. Ной присматривал за мной дистанционно, периодически переселяясь в тело бедной девочки. «Ты целовалась с ним?». Неужели Ной ревновал меня к Крэйгу?
Я умышленно думала о таких глупостях. Уже поздно, и завтра я собиралась отправиться в тюрьму к Лауре Дюваль, чтобы выяснить, где прячется Леда. Я еще не решила, что делать, но мне ведь и не нужно решать сейчас, в три ночи, верно?
Под ногами хрустел снег. С неба сыпались снежинки, падая мне на плечи и волосы, волнами струившиеся из-под шапки по спине и груди. Кончики намокли и завились. Когда я приблизилась к входной двери, над которой горела лампа, на пороге обнаружила Кису-Мису. Он тоскливо гипнотизировал дверную ручку. Я подхватила питомца на руки и вошла в дом.
- Ной, почему ты выкинул кошку на улицу? – спросила я, стягивая ботинки и шлепая на кухню с пакетом. Характерный, особенный запах особняка Харрингтонов, наполненный пылью, книгами и старой деревянной мебелью, смешался с запахом жареных котлет.
Ной в фартуке стоял у плиты и переворачивал специальной лопаткой котлету. Учуяв запах мяса Киса-Миса буквально взревел у меня на руках и, вцепившись в мои пальцы когтями, спрыгнул на пол.
- Я его не выкидывал, - невозмутимо произнес Ной, не оборачиваясь. - Я решила, что ему не помешает проветриться во дворе.
- Там снег.
- У него шубка.
- Он мог сдохнуть от холода.
Ной обернулся и пригвоздил меня сердитым взглядом. Я вскинула брови, ожидая его объяснений, и он саркастичным тоном ответил:
- Я и есть Смерть. И я знаю, когда кто умрет. Не говори ерунды, - отмахнулся он, отворачиваясь. – Принесла, что я просил?
- Все здесь, - подтвердила я, приближаясь к Ною и ставя на рабочее пространство кухонного стола пакет с продуктами. – Я купила для тебя мороженое.
- Хорошо, спасибо, - отозвался он отрешенным тоном, и стал разбирать покупки. Удивленная, я осведомилась:
- Что-то случилось? – Почему-то мне показалось, что Ной избегает меня. Возможно, из-за моего утреннего признания? Только не снова.
- Нет, ничего. Я готовлю котлеты для Кисы-Мисы.
- Он будет в восторге, - сказала я, дергая на куртке молнию. – Поднимусь наверх. Спокойной ночи.
- Да.
Добившись от Ноя прощального взгляда и слабой улыбки, я вышла из кухни и медленно направилась наверх, не забывая высоко поднимать ноги. Нет, Ной не стал бы так вести себя из-за какой-то ерунды. Он что-то знает. Должно случиться что-то страшное. Он сказал: «И я знаю, когда кто умрет», возможно, неумышленно он намекнул?..
Я просто схожу с ума и паранойю.
Возможно, Ной просто хотел побыть в одиночестве. Впрочем, я тоже.
Приняв контрастный душ и переодевшись в штаны и кофту, которая едва согревала мое уставшее тело, я забралась под одеяло и сжалась в комок. Я умоляла себя уснуть, чтобы не думать, но знала, что я несерьезно, ведь этим временем, перед тем как я встречусь с Лаурой, я должна грамотно распорядиться. Нужно придумать, что именно сказать ей, и как вытянуть информацию о том, где прячется Леда.
В мозгу возникла резкая ассоциация:
«П: Иногда я прячусь в своем шкафу, когда мне сильно страшно»…
Эти слова взяты из одного из задокументированных сеансов доктора Сивер с Ледой Стивенсон. Но я уже проверила ее шкаф и нашла там сувениры, которые теперь лежат в моей куртке. Леды там точно не было. Разве что, услышав подозрительный звон внизу, когда я разбила окно в гостиной, она могла выбраться из шкафа и спрятаться в другом месте.
На том листке было что-то еще.
Я щелкнула включателем, выбралась из теплой постели, нагретой собственным телом, и, откинув покрывало, свисающее до пола, заглянула под кровать. Рядом с ноутбуком лежала папка Аспена. Я достала ее, запрыгнула под одеяло и, приказав себе прекратить дрожать от такой ерунды как холод, раскрыла ее на том самом месте.