Страница 144 из 398
— Не смей её кормить! — злобно рявкнул Ульв.
— Но она совсем окоченела. Ей надо хоть немного согреться.
— Ничего, возле огня погреется. Эй, ведьма, если тебе холодно, можешь залезть в огонь. Я тебе разрешаю. Ха-ха-ха, — снова рассмеялся Ульв.
— Сегодня ты достаточно повеселился за мой счёт, — пожала я плечами. — Даже не надейся, что я порадую тебя покончив с собой.
— Слышь, как заговорила! Что б тебе сдохнуть, а до этого, потерять дар речи и бродить во тьме, не имея возможности позвать на помощь.
— Кто бы говорил! Человек, который мозги последние от злобы растерял, а говорить гадости не разучился.
Ульв резко вскочил на ноги, подбежал ко мне и пнул несколько раз. Я сжала зубы, чтобы не закричать от резкой боли. Проклятый садист задел и без того повреждённые рёбра. Возможно, на этом он бы не остановился, но испачкав об меня сапоги, злобный тролль отступил с брезгливой гримасой.
— Вонючая ведьма, погоди у меня. Я позабочусь о твоём ядовитом языке.
Мне не хотелось больше с ним ругаться, точнее хотелось, но сил на это не осталось. Я свернулась комочком у костра, закрыла глаза, и моя боль постепенно ослабела. Голодный желудок терзал меня, требуя пищи и не давая заснуть. Наконец, усталость взяла своё и я задремала.
На рассвете я проснулась от лёгкого прикосновения, заставившего меня испуганно сжаться.
— Возьми, пожуй немного, — шепнул мне Ванги. — Прости, это всё что я смог утаить. Ульв с меня глаз не спускает.
— Спасибо, — пробормотала я и торопливо положила хлеб в рот.
После завтрака, состоявшего из воды и крошечного кусочка чёрствого хлеба для меня и горячей похлёбки для мужчин, Ульв, сытно рыгнув, связал мне руки, так сильно, что верёвка буквально впилась в кожу, местами разрывая её. Потом он принёс ещё одну верёвку, обмотал её поверх моих связанных рук и привязал другой конец к луке седла.
— Что ты делаешь? — спросил обеспокоенный Ванги, наблюдая за всеми этими манипуляциями.
Я уже догадалась, какой будет ответ и в душе прокляла своего мучителя ещё раз.
— Она со мной не поедет. От неё несёт как от выгребной ямы.
— Я не против, чтобы она ехала со мной.
— Конечно, нет, а я — да! Ничего пусть пешочком пройдётся. Авось спеси-то поубавится.
Ульв был прав. От меня воняло ужасно. Даже мой голодный желудок и то, время от времени, выдавал позывы к рвоте от идущего от меня амбре. Если бы на дворе стояло лето, то на мой аромат, наверняка слетелись бы мухи со всей округи.
Спустя несколько часов, когда мы остановились, я рухнула на землю. Мне позволено было сходить в туалет, причём Ульв категорически отказался развязать мне руки, и попить прямо из лужи. Как Ванги не возмущался, как не уговаривал, всё было без толку. Ульв упёрся как мул, мол, в округе много деревень, значит могу сбежать, а воды для них самих осталось мало. Ведьма может и лужей обойтись. Благо, что их полно вокруг. Так продолжалось в течение нескольких дней подряд, а может недель…
Я потеряла счёт времени… Стоило лошади остановиться, падала, где стояла. Мне едва хватало сил, чтобы подойти к костру. Я почти отвыкла от еды. Небольшие кусочки хлеба, которые тайком совал мне Ванги, совершенно не насыщали мой желудок, но муки голода постепенно отступали, давая место равнодушию и безразличию. Я отупела от усталости и отчаяния.
Сначала, я никак не могла понять, причины столь нелогичных поступков Ульва. Он хотел, чтобы меня признали ведьмой, и сожгли, но при этом, не давал еды. Я в любой момент могла окочуриться от истощения или побоев, которые он иногда мне устраивал, когда замечал, что синяки немного посветлели и стали пропадать. А потом до меня дошло, что Ульв задумал угробить меня до того, как мы доберёмся до места. Как говориться попаду ли я на костёр — это ещё бабушка на двое сказала. Если помру, ему легче и надёжнее: отвезёт мой труп, предъявит властям, и моя непохожесть обеспечит его денежной наградой. И тут во мне проснулось упрямство. «Нет уж! Дудки!», — твёрдо решила я. — «Выживу, чего бы мне это ни стоило».