Страница 7 из 29
Не могу сказать, что я привереда или зажравшаяся девица, но почему моё место именно возле параши? Почему я должна прислуживать этой мадам двадцать четыре часа и спать по «возможности» на консервных банках? Не к такому меня жизнь готовила!
Если я и думала о другом мире, то явно не о промежуточном. Именно в таковой меня угораздило свалиться с потолка. У мира не было официального наименования, но все его называли «Изнанкой». Здесь временно проживали лишь души умерших, отбывая отведённый им срок. Никогда бы не подумала, что длина жизни тела и души могут не совпадать. Но самым интересным было другое открытие… В Изнанке ты не мог кого-либо убить или самостоятельно наложить на себя руки, из-за чего в этом мире не было криминала от слова совсем. Нет, кражи, суициды — постановку одного из которых я воочию наблюдала на сцене в исполнении Молли, — и целенаправленные злодеяния, конечно, присутствовали, но все оставались живы и невредимы. Каждый был равен перед друг другом.
Однако было одно исключение — ищейки. Кто они такие — я не знала, но отчего-то заведомо боялась. А один раз ненароком стала свидетелем одного неприятного разговора, где услышала краем уха: «Если тебя коснётся хоть кончик лезвия ищейки, ты — труп!». Но, как я поняла, они редко заявлялись сюда, поэтому мне было относительно спокойно.
«Поистине бренное место!» — рассказывали работники таверны, в которой меня временно «прописали», и полностью перекрывали доступ к выходу на улицу для моей персоны. Меня не выпускали даже с благими намерениями помочь в выгрузке доставленных товаров! Лишь громко хлопали дверью перед носом с неизвестными «кодовыми» словами, что потом током било, стоило за ручку взяться! Но это ещё что… Я теперь ещё и «будущий-бывший» архитектор-дизайнер в должности глав. уборщицы. Некий сарказм судьбы, ей-богу!
Каждое утро, просыпаясь в воинственном настрое, моё самочувствие усиленно скатывали под плинтус со словами: «Эй, шалава, унитаз почисть!». И только стоило зайти в сию обитель «облегчения», как полуночные уговоры с самой собой, мол, всё пройдёт… просили выхода наружу! Нет, я не преувеличиваю, просто кто-то очень много «откладывает»! Вот, и как после таких унижений быть благодарной? Хотя, я до сих пор жива и в малой степени ценю этот подарок.
Мне были выданы иссиня-чёрные штаны и кофта, что дополняли белый воротник с манжетами на руках и ногах. Вместо белья — старые, затёртые до дыр с пожелтевшими разводами лоскуты ткани. Правда, пахло от них более чем убедительно приятно, потому я их всё же надела. Потрёпанные сандалии с двумя блестящими бубнами. Чёрный парик, чтобы прикрыть стальной отблеск белых волос, и тёмные гловелетты, закрывающие серебряное кольцо. Последние два предмета мне настоятельно рекомендовали не снимать и не допускать даже мысли об этом. Причину не озвучили, но у меня самой были кое-какие предположения, поэтому я не задавала лишних вопросов, относительно смиренно выполняя порученную работу.
Но сегодня определённо что-то пошло не так, начиная с позднего пробуждения, которое произошло при довольно странных обстоятельствах. Прежде я не задавалась вопросом, как мне спится: просто устало заваливалась на консервы, укрытые тонким слоем серого тряпья, и дрыхла до предрассветного звона колоколов. Но не сегодня, когда обнаружила постороннего…
Где-то на стыке темноты и яви я вполне осознанного отгоняла допёкший нервы «будильник», пока ноющее тело обездвижено лежало, ни разу не сменив своей позы за время сна. Лишь спустя пару часов ощутила бегающие мурашки по спине. Сосредоточилась на месте их образования — лопатки, что было довольно-таки подозрительно. Попробовала пошевелить плечами, но ощущение, будто меня что-то прожигает насквозь, не покидало. И тогда, не выдержав неизвестной причины пытки, я обернулась назад — пара светящихся глаз. Сколько было ору! Моего. А ведь я постаралась на славу! Сверху послышался характерный звон битой горы посуды. Кажется, кто-то на кухне от неожиданности уронил.
Как оказалось, меня посетила всего-навсего моя «работодательница», которой я задолжала неизвестную сумму долга. Молли долго смотрела на меня в упор задумчивым взглядом. Без какого-либо недовольства, возмущения или же гнева — как бывало раньше. А этот факт очень настораживал, заставляя держать уши в остро. Я тоже молчала в ответ, ожидая очередные упрёки в свой адрес. Однако их так и не последовало — хозяйка просто развернулась и покинула тёмное помещение.
Только выбравшись из своей укромной каморки, меня озадачили «повышением» в карьерной лестнице — теперь в мои обязанности, помимо всего прочего, входило обслуживание посетителей.
«Если так продолжиться и дальше, то вскоре я покину это затхлое место!», — подумалось мне, а губы расплылись в мечтательной улыбке. Однако это было самое начало полотна невезения…
Мне водрузили поднос с какой-то несъедобной похлёбкой и грубо послали в зал, где уже довольно долго ожидал клиент. Взбешённый клиент. Вот, подста-ава!
— Сколько можно ждать? Вы на время смотрели?! — брызнул слюной сухой старикашка с забавной шляпой из куриных перьев.
«Ага. Три раза», — я на минуту зажмурилась, чтобы не высказаться прямо в лоб радушному гостю.
Молча поставила кушанье на стол, убирая поднос за спину. Улыбаться не стала, чтобы не обострять ситуацию нервным оскалом. А ведь такие случаи имелись в моей постылой биографии. И даже не пара-тройка…
— Да вы знаете, кто я такой?! — продолжал брюзжать мужчина.
— Фермер с курятника… — ляпнула, не подумав.
Ой, кажется, снова вслух!
Прикусила язык от испуга его разъярённых глаз, что пылали взрывоопасным негодованием, и поспешила ретироваться. Но стоило развернуться, как меня за руку вернули обратно.
— Дрянная девчонка! — очередная слюна в лицо, от чего я брезгливо скривилась.
И это разозлило старика ещё больше. Ну, всё! Теперь мне остаётся рубить руку по локоть, чтобы избавиться от стальной хватки! И откуда столько силёнок в тощем теле? Ах, точно. В душе…
— Ты как на меня смотришь!!! Да я тебя сейчас…
— Претензии будете высказывать кухне и тому, кто принимал заказ! — моей выдержке пришёл конец. — А срываться извольте за порогом! Это… — не успела договорить.
И меня головой окунули в любезно принесённую мной похлёбку.
Машинально замахала руками в поисках опоры, чтобы освободиться, но стол будто бы исчез под огромным горшком. Ладонь на затылке ощутимо сжалась и с ещё большим давлением вжала меня в горячий суп, обжигая кожу. И только сейчас я задалась насущным вопросом: почему души в этом мире не умирают от других рук себе подобных, но в полной мере ощущают приближение смерти? Или мне вешали на уши лапшу о дурацких байках, а я, наивная, им поверила? Как же разрывает лёгкие от нехватки воздуха! И ведь ничего не сделала ему! Где справедливость, а?! Как же плохо… Ещё немного… и… за-… дохнусь…
— Господин Превье. Прошу прощения, что вмешиваюсь. Не могли бы вы отпустить мою сестру? — сквозь воду услышала голос хозяйки.
Хватка на затылке ослабла, но по-прежнему не выпускала волос.
— Кого, простите? — вдруг с долей растерянности прозвучало в ответ.
Недолгая пауза.
— Сестру, — холодно повторила Молли.
Теперь меня полностью освободили. Долгожданный кислород! О, как я рада тебя вновь почувствовать! И буквально после первого вдоха зашлась судорожным кашлем. Уж лучше это, чем… очередной «другой мир»!
— У вас в родне затесалось подрастающее хамло, — надменно заметил старик. — Одумайтесь, пока не поздно.
И он уже развернулся, чтобы уйти, но мне, наконец, удалось задеть его: чуть выглядывающая зацепка перчатки зацепилась за пуговицу жилетки мужчины. Я нервно задёргала кистью, и гловелетт позорно остался висеть на чужом животе. Как же не вовремя!
Морщинистые веки расширились до невозможного. Косматые брови шокировано приподнялись. Рот в неверии приоткрылся. Минута раздумий — лицо искажается в гадостной усмешке, а в глазах блестит безумие.
— Сестра, значит, — смакуя каждым словом, едко произнес он.
На мгновение во взгляде Молли мелькнул испуг, но она быстро вернула лицу невозмутимость, готовая вести игру по своим правила. В том, что именно игру, я теперь не сомневалась.
— Вы, должно быть, неважно себя чувствуете, — лениво отозвалась хозяйка таверны.
И от этого её спокойного тона господин Превье отшатнулся назад, но было уже поздно: черты лица постепенно расслабились; морщины разгладились, оставляя чуть заметный след; руки вдоль тела безвольно повисли. Мужчина будто замер во времени, а в глазах его стелилась пелена тумана.
Я еле уловила незаметный жест руки Молли, как назойливый старик покорно развернулся в сторону выхода. Он удалился, не проронив ни слова, и, что-то мне подсказывает, навсегда стёр воспоминания о сегодняшнем дне.
— За мной, — скомандовала женщина и зашагала в сторону лестницы, ведущей к гостевым комнатам.
Я последовала за ней, не решаясь поднять мокрой головы. Мне было стыдно и злостно за сложившуюся ситуацию. Волосы неприятно прилипли к лицу, а память предательски подставляла с кадрами, как на жилетке удалившегося старикашки осталась висеть забытая перчатка.
Я прикрыла второй рукой оголённые пальцы, среди которых ярко блестела капля рубина на серебряном кольце. В голове кто-то бил в набат, оповещая о роковой ошибке. Но что я могла теперь сделать, когда всё возможное уже совершено? Но самым смешным было то, что я не имела даже малейшего представления о влиянии ошибки на свою дальнейшую судьбу… Кроме, пожалуй, череды неприятностей.
Впереди жалобно скрипнула дверь, и я наконец осмелилась поднять глаза. Розовых волос легко касался ветерок, бережно развивая их в стороны. Молли чуть приподняла подол элегантно облегающего платья и переступила порог своей спальни. Я осталась позади дверного проёма: меня впервые за столько времени пребывания здесь приглашали к себе. И не абы кто, а сама хозяйка!
— Проходи, — властно бросила она, даже не посмотрев в мою сторону.
Если сначала эта женщина вызывала во мне чувства отвращения к её истеричной и весьма стервозной натуре в клоунском костюме, то теперь я прониклась неким уважением. Молли была сильной личностью, которая смело бросала вызов и выходила победителем. Она не трогала слабых — только равных себе по силе, а мешающих её планам уверенно выпроваживала за двери. Как сегодня. И что-то мне подсказывает, я стала помехой для неё…
— Да, — тихо выдохнула, сильнее сжимая оголённую руку, и переступила порог.
Ничего необычно из повидавших мною других гостевых комнат. Лакированный комод чуть не на всю стену. Витражное зеркало над ним, что было мне не понятным поначалу. Приоткрытое двухстворчатое окно в пол, кресла по обе стороны от него. Где-то в тёмной стороне комнаты еле выглядывают согнутые ножки кровати и кусок шоколадного, ворсистого ковра.
— Присаживайся, — она с грациозностью кошачьих погрузилась в кресло и кивнула мне на второе рядом.
Чуть помедлив, подошла к окну и неуклюже присела на край мягкого сидения. По голове несколько раз прошлась шёлковая занавеска глубокого оттенка зелени. Лицо непроизвольно сморщило нос от взметнувшейся пыли с улицы, которую мне так и не удалось рассмотреть. Даже сквозь стекло оконной рамы — словно то зачаровали. Интересно, здесь та же преграда для обзора?
Обернулась навстречу прохладным потокам воздуха и… Снова марево стены из облаков. А ведь у здания было всего два этажа! Но не могло же оно, в самом деле, находиться на пике высотной горы! Или… могло?
— Дай мне руку, — неожиданно прозвучал… приказ?
— Зачем? — я недоверчиво посмотрела на протянутую ко мне тонкую кисть.
На бледном лице вопросительно изогнулась розовая бровь и на меня выжидающе уставились. Молли прекрасно знала, как я стремлюсь избегать прямых взглядов. Особенно таких, смотрящих сквозь душу… И я сдалась, молча протягивая чуть вздрагивающую руку.
— Ш-ш-ш, — невольно зашипела, когда кожи коснулись ледяные подушечки пальцев.
Нет, я, конечно, тоже не эталон тёплых конечностей и всегда имела пониженную температуру тела, но холод от её прикосновений… От него стыла кровь и бегали колющиеся мурашки по телу.
Молли внимательно рассматривала сросшееся с пальцем кольцо, вертела моей рукой во все стороны: гладила, ощупывала, пыталась поддеть серебряное перо. Даже что-то шептала на неизвестном мне языке, после чего с ногтей женщины срывались алые искры. Я занервничала сильней, предполагая, что мою конечность явно пытаются поджечь.
— Не елозь. Сиди смирно! — в её словах незаметно звучали ноты истерики.
Выходит, не одна я тут себе места не нахожу и переживаю?
Внезапно рубин на кольце вспыхнул молнией, а после на камне сверкнула белая полоса. Молли обречённо выдохнула. Вот теперь жди беды!
— Ч-что это было? — нервно спросила я.
— Мне тебя искренне жаль, но я сделала всё возможное, — женщина отчего-то избегала моего взгляда.
— Вы же магичка, верно? Так почему это чёртово кольцо вам не по зубам?! — не выдержала и сорвалась на крик.
Меня начинали бесить неизвестность и вечное умалчивание хозяйки таверны. Она определённо имела представление, в какой бездне я оказалась! А ощущение, что эта женщина даже была знакома с причиной моей смерти, не покидало и вовсе. Нет, я так больше не могу! Мне нужна правда! И плевать с той колокольни, какой прискорбной она может оказаться. Моё тело уже мертво, что может быть хуже этого?
— И вообще, почему я оказалась здесь? За что меня лишили жизни? Кому я перешла дорогу, что мне так сильно насолили?! — а у самой в животе крутило от несправедливости и жалости к себе.
Но Молли молчала и даже не реагировала ни на один из моих выпадов. Она просто смотрела на противоположную стену непроницаемым взглядом. Точеный профиль, будто бы застывшей ледяной фигуры, долго взирал в пустоту, пока уголок окрашенных губ чуть не дрогнул.
— На тебе метка проклятой души, — спокойно отозвалась женщина, наконец обернувшись ко мне.
Её кукольные и меланхоличные глаза холодно смотрели из полуопущенных век с пышным обрамлением ресниц. Они отражали моё перекошенное злостью лицо, точно витражное зеркало. Стало не по себе…
— Таким, как ты, не место в живом мире, — в районе сердца больно защемило.
— Но… почему? Что я такого сделала, чтобы быть проклятой? — я не узнавала своего слабого голоса.
— Сделала не ты, а твоё предыдущее перевоплощение, — Молли продолжала задумчиво смотреть сквозь меня. — Видишь ли, проклятыми метками обладают лишь те души, что совершили непростительный грех в прошлой жизни. И, смотря сейчас на тебя, я могу смело заявить, что ты была убийцей. В прошлом, — она взяла паузу, не отрывая от меня своего задумчивого взгляда, а затем продолжила: — У тебя светлая и вполне сострадающая душа. Не знаю, как, но твоё предыдущее тело смело перерезало глотки невинным людям, обрывая их жизни в адских муках.
От услышанного во мне будто что-то оборвалось и бесследно растворилось на задворках сознания. Надежда была безвозвратно утрачена.
«Я — убийца», — кто-то эхом повторял слова женщины.
«…убийца…», — голова разрывалась от чужого голоса.
«…перерезало глотки…», — меня вновь хлестнули по грудной клетке.
Я опрокинулась на спинку кресла и жалостно подтянула колени. Спрятав в них глаза, прикрыла веки и начала уговаривать боль уняться. Но она колкой дрожью продолжала гулять по всему телу. Почему мне так… больно?
— Я — не магичка, — всё также спокойно вещала Молли. — Как и тот, кто с тобой это сделал.
В голове что-то щёлкнуло. Я вспомнила светлые пряди волос, от которых меня тотчас стегнули дважды.
— М-м! — мучительно прикусила язык, чтоб не завыть в голос. — К…то? — сипло поинтересовалась.
Женщина облокотилась на ручку кресла, подперев острый подбородок, и ещё более глубже заглянула мне в глаза. Я смотрела на неё, повернув лишь голову и содрогаясь всем телом. Кажется, трясущиеся руки больше не могли держать стучащие колени…
— Ищейка, — с интересом произнесла она, будто гипнотизируя меня своими голубыми глазами.
Вот теперь мне стало действительно страшно.
«Если тебя коснётся хоть кончик лезвия ищейки, ты — труп!», — невольно вспомнился подслушанный разговор. И если ему верить, то не только от тела можно избавиться навсегда. Но и от души.
— Т-ты… и…щейка? — тяжело дыша, поинтересовалась.
— Нет, — спокойно ответили мне, срывая годами созданную маску. — А если точнее — теперь нет. Но, знаешь, что самое нелепое в сложившейся трагедии? Перо ищейки выбрало себе нового хозяина — тебя. Я, когда только его увидела, даже глазам своим не поверила! Но теперь лично убедилась. Я давно думала о том, что пора бы сменить нынешний состав трудящихся. А оно, вон, как оказалось! Неожиданно, но приятно. И как тебе только свезло нарваться именно на него?
Я была не в силах вымолвить хоть слово, но Молли с лёгкостью прочла немой вопрос, застывший на моё измученном лице: «Кого?».
— О-о, кто такой Кристиан — знают все в округе! Да что там? Его даже боятся сами ищейки! Он, конечно, ещё тот прохвост, но дело своё знает и добросовестно выполняет в лучшем виде! Правда, методы у него весьма… специфические, но действеннее других. И ты тому яркий пример! Прежде воочию не наблюдала подобного, но сейчас вижу, насколько он постарался!
Когда я готова была уже отбросить коньки, к моей макушке прикоснулись ледяные руки, что вмиг сняли распаляющийся жар. Стало немного легче, а спустя некоторое время боль и вовсе отпустила меня.
— Что это было? — я благодарно посмотрела на стоящую передо мной женщину.
— Точно не знаю. Но смею предположить, что побочный эффект. Видишь это кольцо? — она указала на мой палец. — Это Перо Судеб, которое лично выдаёт богиня покоя — Силис. Оно полностью самостоятельное и обладает особой магией. Перо само решает, кто будет его владельцем раз и навсегда. Чем и занимательно твоё положение! — воодушевлённо щебетала Молли, пока её бледные щёки заливались румянцем, а глаза предвкушающе блестели. — Однако оно ещё не полностью покорилось тебе, помня своего предшествующего владельца. Вот, собственно, именно он и тревожит твою душу. Ведь его прямая обязанность — отдать тебя на Суд!
— Видимо, у судьбы свои планы на этот счёт… — тихо прошептала, но меня прекрасно расслышали.
— И я намерена ей в этом помочь!
А вот теперь я не просто опешила. Хорошо, хоть не встала! И как она намерена помогать? Мне сполна хватило подвала, должности уборщицы и недовольных рож клиентов!
— Нет, — категорично замотала головой. — Спасибо за вашу помощь, хозяюшка, но я как-нибудь сама…
— Молли, — неожиданно поправили меня. — Теперь просто Молли. Думаю, тебя сюда не попутным ветром занесло, потому предлагаю тебе свою дружбу. И не смей перечить!