Страница 51 из 92
Граф поднялся с подушек и отправился заниматься розжигом кальяна. Набрав угольков, он уложил их на их законное место и обратился к баронессе.
– Взгляните, я могу управлять не только снегом.
Он положил на угли ладонь, прислушиваясь к жару, таящемуся внутри них. Пара мгновений – и ему удалось разжечь внутри них искру, не воспользовавшись спичками.
– Ох, сколько в Вас талантов! – всплеснула руками Маргарет. – Но все же, огонь в мою сторону не мечите, договорились?
– Я не могу создать огонь без какой-либо основы, – наставительно ответил граф. – Но и, конечно же, я не стал бы подвергать Вас опасности. Если не учитывать тот факт, что прямо сейчас я делаю для Вас наркотическую курительную смесь. – Элжерон распутал трубку, садясь рядом с девушкой на подушку. – Лишь дайте мне слово, что Филиппине об этом не расскажете, – он сунул в рот янтарный мундштук, раскуривая смесь со сладким дымом.
– Это было бы подобно признанию в грехе перед апостолом Петром, которого я не совершала!
– С той лишь разницей, что мы сейчас его совершим, – ответил Элжерон, с удовольствием выпустив из себя пар. Он отдал трубку Маргарет, и она вцепилась в нее обеими ладонями. Граф заметил, что они подрагивают от волнения. – Не стоит, если не хотите. Но если почувствуете, что Вас тошнит, скажите, и мы уйдем отсюда.
Маргарет молча втянула в себя дым. На мгновение она удивленно округлила глаза, и затем выдохнула, даже не закашлявшись.
– А подействует скоро? – спросила она удивленно, отдавая трубку обратно Элжерону.
– Достаточно скоро, – улыбнулся тот, затягиваясь кальяном.
Граф уже начал ощущать действие опиатов на себя. В голове появилась приятная дымка, обволакивающая дурные мысли. Недавние тревоги начали отступать, а настроение – улучшаться. Некоторое время Элжерон и Маргарет провели в тишине, передавая друг другу трубку, заполняя пространство вокруг себя белым дымом. Его витки складывались в эфемерные фигуры, уносящие с собой все плохое. Они убеждали забыть настоящее и окунуться в призрачный мир наркотической полудремы.
Маргарет сдалась первой. Она тихо захихикала про себя, и улеглась на подушки на спину, раскинув руки.
– Это так хорошо, – мечтательно потянула она. – Мне так хорошо… И почему я раньше этого не пробовала…
– Это худший способ для достижения счастья, который можно было бы придумать, – ответил Элжерон. Он с удовольствием лег рядом со своей собеседницей, в очередной раз отдавая ей трубку.
– У Вас весь потолок в паутине, – полусонно произнесла девушка, указывая пальцем вверх.
– Франческа… – пробормотал граф, разглядывая паутинные узоры из-под полуприкрытых глаз.
– А давайте придумывать, что мы на нем видим? Как… с облаками? Я вижу… огромную черную паучиху…
– Франческа… – повторил Элжерон, следя за тем, как откуда-то из угла вылезла его питомица и, пофыркивая, спустилась к своему владельцу.
– Ты опять тут? – недовольно проскрипела она, останавливаясь рядом с его лицом. – Зачем ты зажег эту вонючку? Будешь же не в себе до утра теперь. Еще и гостье своей это дал. Зачем, спрашивается?
– Моя Фру-Фру, – ответил ей граф, подтягивая поближе к себе и прижимаясь к ее черному лохматому брюшку щекой. – Ты линяешь, как собака…
– У меня была в детстве кошка, – произнесла Маргарет. – По весне она линяла так, что я думала вязать из ее шерсти носки.
– Вот же наркоманы, – сердито пробухтела Франческа. Она вырвалась из объятий Элжерона и уползла обратно на потолок, скрывшись в недрах замка.
– Ну вот, даже паучиха меня бросила, – вздохнул граф, поворачиваясь обратно на спину. – Знаете, Маргарет, иногда я все же ощущаю одиночество. Столь всепоглощающее. Особенно зимой, когда я становлюсь для деревень чем-то вроде ненужного отверженного лесного духа. Бывают дни, когда единственный звук, что я слышу – это биение моего собственного сердца. Тук. Тук. Тук. И больше ничего. И время замирает, а я в нем будто гусеница в коконе, жду своего часа…
– Вы так много думаете, даже с опиумом, – захихикала баронесса. – А меня клонит в сон. Мы можем остаться тут и проспать до утра…
– Я погашу кальян, – вспомнил Элжерон. Он привстал и положил ладонь на угли, забирая из них пламя. – Не хочу сжечь тут все. Или… может, хочу?
– Нет, граф, не жгите, – проканючила Маргарет, садясь рядом и кладя ему на плечо голову. – Мне же нельзя быть рядом с горячим. Вы от пожара согреетесь, а я?
– Да, и вправду, погреться я могу и у камина, – кивнул ей Элжерон. – Но лучше, если Вы поспите у себя. Там окна заперты. И ключи у меня. Пойдете?
– О, граф, за Вами – на край света! – с радостью воскликнула Маргарет. Она тут же поднялась и, покачиваясь, проследовала к двери.
– Главное – не встретить Вашу мать, – буркнул граф, отправившись за ней, чтобы провести на ее этаж. Элжерон отпер дверь и безразлично выглянул в коридор, даже не запомнив, был ли кто-то снаружи, и, схватив Маргарет за руку, повел ее за собой в ее спальню.
– А что она нам сделает? – нараспев поинтересовалась баронесса. – Вы хотели замок сжечь? А она его разломает. Сделаете из руин достопримечательность. Поселитесь в деревне, а сюда будете устраивать экскурсии.