Страница 12 из 92
– Осмелитесь ли Вы пройти со мной мимо сего чудища?
– Еще раз назовешь меня чудищем – и я поселюсь на неделю в голубятне! – недовольно проворчала паучиха, отчего Филиппина испуганно забилась еще дальше, зашуршав юбками, словно всполошенная курица перьями.
– Полагаю… – неуверенно пролепетала Маргарет и настороженно подошла ближе, не спуская глаз с существа.
– Прошу, не бойтесь, – граф ободряюще улыбнулся и протянул раскрытую ладонь, в которую тут же легли тонкие, затянутые в белые перчатки, пальцы Маргарет.
– Неужто ты оставишь меня здесь одну! – воскликнула Филиппина ей в спину, понимая, что девушка вот-вот покинет комнату.
Элжерон потянул юную баронессу за собой, помогая преодолеть пугающее препятствие, и через мгновение за ними уже захлопнулась дверь гостиной, где остались Филиппина и Франческа в качестве ее стража. Граф оглянулся на свою изумленную спутницу, и внезапно они оба рассмеялись. Пустые коридоры и замка мгновенно подхватили их звонкий смех, спрятав его в своих глубинах от завистливых ушей.
– Что ж, если Вы не против, я бы предложил Вам небольшую экскурсию по своим владениям, – с легким поклоном произнес Элжерон. – Не думаю, что Вы жаждете поскорее вернуться в гостиную.
– Я с радостью прогуляюсь по Вашему замку, – благосклонно кивнула баронесса. Граф предложил свою руку, и Маргарет с готовностью взяла его под локоть.
– Замок Паучье Гнездо стоит на вершине этого холма уже несколько столетий, – начал рассказ Элжерон, не спеша идя по коридору. – Раньше его окружал ров, крепостная стена, да и сам холм был выше…
– ...а трава зеленее, – закончила за него Маргарет. Граф удивленно вскинул брови.
– Увы, я не знаю, – ответил он.
– Это была шутка, извините, – смущенно потупилась в пол баронесса. – Матушка всегда говорит, что мне лучше держать рот на замке, нежели что-то говорить.
– Однако же, сейчас ее здесь нет, – улыбнулся Элжерон этому замешательству. – Обещаю, что ни слова из нашей беседы не дойдет до ее ушей.
Маргарет улыбнулась, упрямо глядя себе под ноги и склонив голову. Граф заметил, что ее волосы были собраны на затылке в витиеватую фигуру, похожую на цветок, чьи лепестки были собраны к центру из тонких прядей. Элжерон невольно залюбовался этим произведением искусства, напоминающим диковинное изящное соцветие.
– Ваши волосы… – произнес он, внезапно ощущая, как каменеет язык, а фразы цепляются за него тяжелыми валунами, – ...как цветок. Белый. Лепестки… роз. Из волос, – закончил граф, изумленно хлопнув глазами, недоумевая, куда девалось его красноречие, и почему он не смог облечь мысль в слова. Маргарет удивленно вскинула на него глаза и склонила головку к плечу, также не понимая, во что превратился его комплимент. Граф нервно прокашлялся, и указал на одну из дверей, которой заканчивался коридор, по которому они прогуливались. – Что ж, предполагаю, экскурсию должно начать с нижнего этажа замка, с его подвала, – он распахнул дверь, и в лицо повеяло холодом. – Будьте осторожны. Все же, это подземелье. Иногда на ступенях собирается конденсат, и они могут становиться крайне скользкими, – добавил Элжерон, пропуская баронессу впереди себя.
– О, не беспокойтесь, моя болезнь не разучила меня переставлять ноги, – улыбнулась ему Маргарет, бодро ступив на лестницу, но едва ее нога встала на камень, как каблук ее аккуратной туфельки скользнул вперед, издав звук, подобный чирканию сухой спички по коробку, и Элжерон в последнее мгновение успел подхватить девушку подмышки, спасая от болезненного падения. Он легко поднял ее над полом и проворно спустился на 16 ступеней, которые привычно преодолевал почти каждый день, и поставил Маргарет на ноги внизу.
– Не смею сомневаться в Вашей грации и изящности, но, боюсь, компания в виде гладких камней и металлических набоек сыграла с Вами злую шутку, – усмехнулся граф. Баронесса напряженно расправила складки болотно-зеленого строгого платья с высоким воротником, чьей целью, казалось, было сокрытие любого открытого участка кожи, и одернула декоративное черное кружево на груди. Элжерон отметил, что одеяние выглядело невероятно скромно и просто. В таком он ожидал скорее увидеть Филиппину, нежели юную девушку, но ее мать как раз скромностью не отличалась, выбирая яркие, крикливые и пышные наряды, словно каждый день и каждую минуту была готова отправиться на бал. – Не беспокойтесь, далее Вас не поджидают никакие опасности, – успокоил от баронессу, заметив ее волнение. Она отправилась за ним по коридору, с любопытством рассматривая тяжелые кованые давно закрытые двери, за которыми были неиспользуемые коморы либо же склады с утварью.
– Признаться, этот подвал выглядит словно настоящее подземелье, – настороженно произнесла Маргарет. Элжерон невольно ухмыльнулся, следя за ее реакцией. Свет от редких ламп на стенах отражался на ее жемчужной коже, превращая ее в неупокоенного призрака, заблудившегося в бесконечном лабиринте серых каменных коридоров. Граф напустил на себя угрюмый вид, и тяжелым, глубоким тоном ответил:
– Увы, в некотором роде Вы правы. – Элжерон расправил плечи и приосанился, едва удержавшись, чтобы сохранить маску жестокого палача, когда Маргарет вскинула на него глаза, в которых отразился испуг. – Мой замок ранее использовался для заключения преступников всех мастей. Воров. Убийц, – продолжил он, подходя к двери, ведущей в кладовую кухни. Ему показалось, что девушка даже дышать перестала, следуя за ним. Он взялся за металлическую ручку и неспешно потянул ее вниз, произнося: – Но и поныне эти подвалы, это подземелье – место заточения многих. Даже сейчас здесь томятся, ожидая своей участи… – Элжерон медленно, с протяжным скрипом, открыл дверь, позволяя завороженно-испуганной Маргарет заглянуть внутрь, – ...окорока да винные бочки с бутылками, – скорбным голосом завершил свой монолог граф.