Страница 73 из 105
В школе на этот раз как-то не сложилось, и Она вслед за своей непосредственной начальницей перевелась в другую, где должна была приступить к работе после новогодних каникул. А в театральной студии тем временем кипела работа. Елки – горячая пора для артистов. И очень хорошая подработка. Пэк с радостью поддерживал такую деятельность и с готовностью брался за выполнение заказов. Словом, дела пошли на лад.
Пол года пролетели если не безоблачно, то, во всяком случае, вполне спокойно. На свет появилась хорошенькая девочка с родинкой-ресничкой на одном из верхних век. От этого взгляд ее казался не просто осмысленным, а каким-то по-кошачьи лукавым. Она называла ее Львица Мое Сердце и не могла надышаться своим счастьем.
Счастье закончилось через месяц. Ее мама, долго державшаяся, внезапно снова попала под влияние зеленого змия, и жить с нею стало невозможно. Начались бесконечные скитания по квартирам. Пэк по-прежнему не работал, да и по хозяйству особо не помогал. Собственно, а чего Она ожидала от эльфа? Впрочем, он все же умудрялся преподносить ей приятные сюрпризы и дарить маленькие радости. Иногда становился очень заботливым и внимательным, и тогда в их странной семейной жизни словно выходило из-за туч солнышко.
Однажды поздно вечером он пошел провожать друга. Она уложила дочку спать, прилегла на раскладушку и задумалась в тишине. В окошко бил свет фонаря, покачивавшегося в метели. Ветер подвывал жалостно. Ей показалось, что в это завывание вплетается еще какой-то звук. Что это за звук и откуда он доносится, Она не понимала и начала прислушиваться, затаив дыхание. Как ни странно, это звенели струны. Звенели в ее голове. Теперь все отчетливей проступала мелодия. А затем зазвучал голос. Она ни с чем не спутала бы эту гитару и этот голос! Никогда! Она узнала его и, замерев, боясь смахнуть покатившиеся по щекам слезы, слушала. Странно, этой песни Она не просто никогда не слышала – Она была уверена, что ее не существовало. Поднявшись, села на раскладушке с сильно бьющимся сердцем, стала вслушиваться. Он не просто пел, Он диктовал. Она вскочила, схватила со стола первый попавшийся листок и карандаш и выскользнула в коридор. Коммунальная квартира, погруженная в сон, не издавала ни звука. Она села на пол и стала быстро записывать услышанное.
Это не просто боль.
Рвется из всех щелей
Ветра тоскливый вой.
Стужа все злей и злей.
Спичка, не дав тепла,
В пепельнице умрет.
Пальцы сгорят до тла.
Я начинаю счетю.
Бешеные провода
Вьются змеей у ног.
Полчаса после боли...
Я здесь, Электрический Бог!
Скрипнула дверь комнаты напротив. В коридор вышла соседка, видимо, тоже только-только уложившая маленькую дочь.
- Ты чего на полу-то?
- Тут светлее.
- А чего карандашом?
- Мысль пришла, не упустить бы. Некогда ручку искать.
Соседка бесшумно скользнула в комнату и через секунду вынесла ей ручку:
- Значит, не покуришь со мной… Ладно, не буду мешать, - и на цыпочках ушла курить. А Она продолжила записывать то, что слышит:
Солнце слепит глаза.
Я ненавижу свет.
Будет потом покой.
Или, возможно, нет!
Слезы живых цветов
Выпьют земля и снег.
В горле моем не стон,
А неестественный смех.
Что я хотел вчера?
Плакать, смеяться, петь?
Пять минут после тока...
Наверное, это смерть.
Что я хотел забыть?
Сны прошедшего дня,
Женщин, что я любил,
И что любили меня?
Да, я, конечно, слаб,
Чтобы остаться здесь.
Я не желаю желать,
Я вытекаю весь.
Это ль не рок’н’ролл,
Длившийся много лет?
Десять минут после смерти...
Наверное, это свет.
Что-то опять не так.
Ляжет на грудь земля.
Умер мой злейший враг –
Это был только я.
Странно, но это все
Видел я много раз:
Свет электрических звезд,
Ложь электрических фраз.
Что я оставил там?
Слезы живых цветов?
Двадцать минут после света...
Наверное, это любовь.
Верил ли я в нее,
Сделав последний шаг?
Да, я был королем.
Мне был объявлен шах.
Да, я чего-то ждал,
Ждал из последних сил.
Душу свою, как вещь,
Я до дыр износил.
Пес во дворе завыл,
Голову к небу задрав.
Полчаса после жизни...
Возможно, я был не прав.
Закончив писать, Она вернула ручку соседке и с благодарностью взяла предложенную сигарету. Соседка, заметив ее состояние, не задавала вопросов. Молча пускали дым, растекавшийся под потолком.
Утром Она, едва дождавшись пробуждения дочки и накормив ее завтраком, схватила гитару и подобрала мелодию, услышанную ночью. Повторила несколько раз. Пела и плакала. Меж лопаток скользил холодок: через несколько дней исполнялся год с момента его ухода…
Или ей это все приснилось?
Пэку об этой песне Она рассказала не сразу. Странно, Она почти не колеблясь согласилась зарегистрировать с ним отношения только ради того, чтобы он мог получить отсрочку от службы в армии, а вот о загадочном потустороннем свидании рассказать не решилась.
У них была забавная свадьба. Надо сказать, что само бракосочетание прошло до крайности скромно, и к тому же было омрачено отказом в социальном пособии в связи со сменой семейного положения. Скромно посидели с друзьями и думали, что на этом все закончилось. Но на ближайшей репетиции руководитель студии чрезвычайно настойчиво просила ее следующее занятие не пропускать, поскольку будет комиссия. Она занималась в студии давно и понимала, как важно для коллектива представить себя хорошо. Ее не смутило, что комиссия намечена на выходной день – мало ли, какие обстоятельства.
В тот день Она с трудом растолкала Пэка, гулявшего ночью и отсыпавшегося днем, собрала маленькую Львицу и, проклиная слякоть и подтаявший ноябрьский снег, давку в транспорте и промокшие сапоги, потащила семью на репетицию. Вскарабкавшись по затоптанной белой мраморной лестнице на третий этаж, запыхавшись, влетела в кабинет и остолбенела. В костюм ее героини была одета руководитель студии. Львицу подхватили и стали раздевать, а ее отправили в кабинет, где переодевались девочки, обещав, что ей все сейчас объяснят. В кабинете Она увидела подругу, одетую во второй костюм ее персонажа и не смогла сдержать удивления.