Страница 34 из 105
Миновал час. Лифт перестал поминутно мотаться туда-сюда. Людской поток схлынул. Наверное, пора было возвращаться на вокзал. А Она зачем-то подошла к лифту и нажала кнопку. Дверь открылась. Она заглянула внутрь и засомневалась. А что, если в этот самый момент он вызывает лифт и, подъехав к его этажу, Она столкнется с ним лицом к лицу? Испугалась и стала подниматься по лестнице пешком. И снова подумала: а что, если в этот самый момент Он, действительно, вызывает лифт, и пока Она поднимается вверх, Он спустится и уйдет, и Она так и не увидит его даже мельком? Она ускорила шаг, почти побежала. Но лифт захлопнул дверь и никуда не поехал. Поднявшись на восьмой этаж, Она прислушалась, не щелкнет ли замок, потом аккуратно выглянула из-за поворота на площадку. Тихо и пусто. Крадучись, подошла – нет, не к двери, к стене его квартиры там, где располагалась кухня – прижалась ухом и стала слушать. Гул холодильника доносился совершенно отчетливо. Но вот, кажется, зашумела вода. Вот, кажется, послышались шаги и звук поставленной на стол тарелки. Он дома.
Видимо, безумие прорвало плотину самообладания и понеслось, сметая все на своем пути. Она подошла к двери и, зажмурившись, нажала на кнопку звонка. В конце концов, если Он встретит ее холодно, Она скажет, что заезжала по делам к кому-нибудь из знакомых, живущих рядом, не застала и решила зайти к нему. На пять минут. И тогда Она без проблем успеет на электричку.
За дверью послышались шаги и звон ключей. Один за другим щелкнули два замка и дверь открылась. Он поднял глаза, увидел ее, и лицо его озарилось такой счастливой улыбкой, что Она совершенно растерялась. Он даже слегка присел и хлопнул по коленям, воскликнув:
- Ты!!! Какими судьбами?! Откуда?! – бросился к ней и, обхватив за талию, прижав ее руки к телу, приподнял и закружил, хохоча.
- Пусти, дурак, раздавишь! – смеясь, сказала Она. Он посмотрел на нее снизу вверх, поставил на ноги и, сияя глазами, за руку потащил в квартиру, забыв даже запереть двери.
Он поджарил ей вкуснейших горячих бутербродов с яичницей, луком, колбасой и сыром, украсил их зеленью и подал, красиво выложив на нарядной тарелочке. Сварил свой замечательный кофе с солью и перцем, такой вкусный, какой умел варить только Он, и ни до, ни после встречи с ним не довелось ей пробовать такого же. Все это время Он забрасывал ее вопросами о том, как Она жила. Она рассказала о Сияющем и о том, как родители их чуть не «поженили», как Она жила в комнате с лысеющей елкой, дерзкой кошкой и общительной соседкой, и чем все это закончилось, как ездила пару раз в Москву, и как замечательно прошел квартирник, с которого Она возвращалась. Он слушал, широко раскрыв глаза, не пропуская ни слова. Он смотрел так, словно хотел насмотреться впрок. Она посмотрела прямо ему в глаза и спросила:
- А почему ты не в универе?
Он смутился, потупился и ответил:
- Я не пошел сегодня на занятия. Мне нужно забрать приказ об увольнении и сдать под расписку находившееся под моей ответственностью имущество. Попросили. По собственному желанию.
Взгляд его потух. Ей стало неловко. Она хотела было уйти, ведь если поспешить, то можно было еще успеть на электричку. Но Он посмотрел на нее такими умоляющими глазами, что Она устыдилась вдвойне того, что хотела покинуть его в такую минуту, когда ему так нужна была дружеская поддержка.
- Хочешь, я схожу с тобой? Поддержу. Морально.
- Хочу, - просто ответил Он. Эйфория прошла, уступив место спокойной радости. Закончив трапезу, Он быстро собрался, и они вышли из квартиры. Не смотреть друг на друга не было сил. И они смотрели и улыбались. Рассказывали друг другу последние новости, каждый свои.
Учреждение, в которое они направлялись, находилось в двух шагах от Перекрестка, и Она невольно замедлила шаг, а сердцебиение ее, напротив, ускорилось до предела. Она осталась ждать его в холле, а Он вошел в кабинет. Выйдя оттуда минут через десять, грустно сказал:
- Ну, все. Свободен. Как ветер.
Не сговариваясь, молча дошли до его подсобки… бывшей его подсобки… молча постояли перед запертой на амбарный замок дверью, словно прощались со всем замечательным, чудесным, бесконечно дорогим их сердцам, что случилось тут. Здесь осталась часть их жизни. Настолько значимая, что невозможно было просто так взять и повернуться к ней спиной. И уйти. Но уйти все-таки пришлось. Теперь эта дверь закрылась для них навсегда. Он шел, немного ссутулившись, опустив голову. Она молчала, не желая вторгаться в его раздумья. Некоторое время спустя Он словно встрепенулся, стряхнул с себя горькие думы и спросил, слабо улыбнувшись:
- Пойдешь есть мороженое? Я угощаю! Мне выдали увольнительные. Богач, можно сказать, - и усмехнулся.
- Пойду, - легко согласилась Она, прикинув, что на дневную электричку Она тоже опоздала, а до вечерней еще очень долго. Сидели в кафе «Сказка» и наслаждались вкуснейшим мороженым, посыпанным шоколадной стружкой, разложенным в красивые стеклянные вазочки на тонких ножках. Музыка звучала ненавязчиво, совершенно не мешая разговору. Как будто между прочим, Он произнес:
- Сегодня среда.
Это значило, что именно сегодня собрание поэтического клуба, а Он не решается спросить, пойдет ли Она с ним туда, или захочет поскорее вернуться к своим новым друзьям в Кострому. Она не спешила ответить на незаданный вопрос, вынуждая его произнести вслух свою просьбу.
- Заглянешь? – робко спросил Он и посмотрел ей в глаза почти жалобно.
- Можно, - пожала плечами Она и улыбнулась. Отъезд откладывался еще на несколько часов. Он буквально расцвел, заговорил оживленно. Покончив с мороженым, они не торопясь пошли в сторону клуба. Темы для разговора не иссякали. Было хорошо. Но щемящее чувство подкрадывалось все ближе и ближе. Она не могла не бранить себя за свою несдержанность, за слабость своей воли. Помнится, Она сказала ему «Навсегда», а сама выдержала не больше двух месяцев. Впрочем, ему эти месяцы тоже дались явно не легко.