Страница 15 из 22
******
Остров был объят огнем. Маленький Серхио лежал на песке, глаза его были открыты, из раны на макушке сочилась кровь. Маленький Серхио словно смотрел в пустоту, он не моргал уже как десять минут. В суматохе, криках, стрельбе, желании спастись, никто не обращал внимания на маленького фингийского мальчика с простреленной головой.
Было страшно. Островитяне, конечно, сопротивлялись, но что их палки против оружия империи. Лавку торговки Джади разграбили. Саму Джади трое солдат тащили в кусты. Она упиралась. Один раз она получила по лицу сапогом и выплюнула зуб.
Было жестоко. Без какого либо сожаления, без чувства вины, солдаты адмирала Норманда, по его команде превратились в стаю диких псов динго и рвали всех на куски. Они жгли дома, сады, поля. Они стреляли и резали. Они смеялись.
Было несправедливо. Старушку Шатио убили первой. Норманд самолично отрезал ее голову. Это был сигнал.
Было ли это предательство? Было ли это низко? Было ли это оправданно? Томас Норманд наблюдал за всем со скалы, где достраивался храм морскому богу. Фингийцев убили всех без исключения, чтобы не осталось хранителей знаний. Их тела на пляже сложили в знак: круг, внутри него узор. Их подожгли.
— В дар тебе приношу я эту жертву! — Норманд кричал, вознеся руки в небо. — Пора действовать.
В эту ночь был прилив. Волны все ближе подбирались к кострищу. В какой-то момент стало ясно — море забрало весь прах.
******
Вито долго стоял у двери, не решаясь войти. Два раза он разворачивался, три раза делал глубокий вздох, один раз он собрался уходить и даже сделал несколько шагов от двери. Наконец он последний раз провел по волосам, встрепенулся и постучал в тяжелую деревянную дверь с железным засовом. Тук-тук. Два коротких, нерешительных удара прервали тишину.
— Да, — послышалось по ту сторону.
Вито вошел, дороги назад не было.
— Ари, здравствуй.
— Привет, — она улыбнулась в ответ на его улыбку.
— Как дела?
— Как у сельди в бочке.
— Ну, ты как минимум форель, — попытался пошутить паренек.
В комнате воцарилась тишина. Вито посмотрел по сторонам, в комнате ничего не изменилось, все тот же мох, все те же свечи, расставленные повсюду, тот же запах благовоний. Было душно.
— Я подумал над твоими словами. — Начал он из далека.
— И что же?
— Мне было шестнадцать, когда умер отец. Через шесть месяцев заболела мама, еще через год сестра. Я работал в конюшне, в полях, на верфи. Я шел домой в темноте, приходя ставил на печь котелок, топил ее углем, который вечно кончался, варил суп из рыбьих голов, всегда добавлял туда лавровый лист, мне так казалось что я привношу в нашу жизнь нотку утонченности, но на самом деле лавровые кусты росли у соседки под окном. Мама с сестрой кашляли всю ночь, если не кашляли, то храпели как огромные буйволы, казалось бы, две хрупкие женщины, они весили не более сорока-сорока пяти килограмм, щеки их впали, волосы выпадали клоками, в глазах не было света. Мама меня жалела, она все понимала, а может я плохо скрывал. Сестра всегда мне улыбалась, иногда пела песни, она пыталась казаться живой. Всегда старалась меня обнять. Я ей отвечал взаимностью, но всегда задерживал дыхание. Я устал от них, я брезговал, я начал ненавидеть их. Я отправился с пиратами, головорезами, разбойниками, на край света подальше от них. Прикрыл это пеленой благородства: все ради заработка, все ради их спасения. Я сбежал от них. Я бросил их!— словно ведро горячей воды выкатил Вито свою исповедь.
Хоть он долго решался, но начав, ему было сложно остановиться. Как липкий ком его слова катились, обрастая грязью.
— Ты все же любил их, — в голосе Ари были нотки нежности.
Она снисходительно смотрела на него, такого растерянного, разочаровавшегося в себе. Нужно ли было ему услышать слова поддержки? Навряд ли. Ему нужно было услышать свой голос, который признался в своих грехах. Тут нечего было больше обсуждать, тема была закрыта.
— Почему ты не сбежишь? — перевел разговор Вито и начал накручивать свои темные кудри на указательный палец.
— Все не так просто.
— Я помогу тебе.
— Ты не понимаешь…
— Решайся.
— Мое освобождение это твое возмещение?
— Пускай так!
Их спор прервал шум сверху. Раздались выстрелы, неразборчивые крики, был слышан топот. Наверху явно была резня. Они переглянулись.
— Бару! Бунт! — пророчески сказала Ари.
— Сейчас или никогда! Давай!
— Нет Вито. Нет, — она упиралась, мотала головой, она была напугана. — Вода, мне нужна вода.
Вито не слышал ее, не слушал ее.
— Прости.
С замаха Вито ударил ее по лицу. Кулаком. Наверно он старался сделать это бережно. Ари вырубилась. С легкостью подхватив ее, закинув через плечо, наш герой спешил удалиться. Бежав по длинному коридору, оглядывался по сторонам, одной рукой он придерживал свою освобожденную, которая мертвым грузом весела на плече, вторую руку Вито держал на пистолете. — Бродяга, Бродяга, скорее на Бродягу, там мы в безопасности, — шептал себе под нос Вито.
Шум не стихал. Восстание шло полным ходом. Шпаги звенели, воздух пах порохом. В конце этого длинного коридора возникла крупная, широкоплечая фигура.
— А куда это ты тащишь мою рыбку?
— Отойди Бару, — ответил Вито, взведя курок.
— Ты что, не слышал, что у меня девять жизней? — просил Бару с издевкой в голосе.
— У меня четырехствольник, а остальные жизни я заберу саблей.
— Ты решил пугать меня, мальчик? Глупо.
— Она свободна!
— Ты хочешь мне сказать, что тебя послал не этот скользкий уж Франц? И ты ее не тащишь на "Бродягу" с целью закрыть и заставлять делать предсказания за деньги.
— Нет. Она свободная. Она придет в себя и отправится куда пожелает.
— Ступай. Но это только из-за уважения к ней, к ее дару. У меня на родине такие особые люди живут как цари, а тут как рабы, это не правильно. Хммм… Я не видел тебя, ты не видел меня, они не простят мне, если узнают, что я отпустил тебя с их золотой рыбешкой. Но ничего, я им напомню, как настоящие пираты заполучают сундуки с сокровищем.
Вито кивнул. Он проникся уважением к этому, дикому на первый взгляд, человеку.
— Накинь хоть мешковину какую-нибудь, сеть. Спрячь ее, а то так далеко не уйдешь.
Вито кивнул еще раз и поспешил удалиться.
Бару осмотрел каюты, никого не найдя поднялся на верх. Картина предстала перед ним следующая: судно было захвачено, на палубе, на коленях, стояло несколько связанных обороняющихся, среди них был и капитан Питер. Почему-то капитан Карлос стоял напротив него и качал головой.
— Капитан, это все. Остальные мертвы, — доложил Грем, обращаясь к Бару.
— Карлос, молю тебя! Скажи ему, Карлос, на тебя вся надежда! Помоги мне! Я скроюсь. Никто из вас меня не увидит… Я так не хочу умирать, Карлос!!! — кричал бывший капитан Питер .
— Вот, послал за мной, последнее желание, — объяснил Карлос.
— Убить их всех, — не обращая на него внимания, отдал приказ Бару.
— Ааааа! Карлос! — взвыл Питер.— Ты же мне должен деньги, отдай свой долг — уговори его, ты же можешь, ты же самый честный и благородный из пиратов.
— Легко называть себя человеком чести, когда нет свидетелей твоего бесчестия, — Карлос пожал плечами, развернулся и легкой походкой направился на свой корабль.