Страница 1 из 22
******
— Чайки … Знаешь, внучек, почему их называют крысами моря? — спросил седой старик стоя на берегу, глядя на отплывающий корабль, на борту которого был его сын, дюжина рыбаков и пол дюжины торговцев. Мальчуган, лет 11 посмотрел на смуглое лицо деда, ища взглядом под опустившимися веками узкую полоску глаз. Лик старика больше походил на древнюю карту сокровищ: пересеченное морщинами лицо, словно земля, изрытая реками и ручьями.
— Почему? — не без интереса спросил Серхио.
— Чайки — это воздушно-морские крысы. Жрут что попало, воруют по мелкому, гадят, где ни попадя. Это они обгладывают до костей тела наших моряков, что встретили свою погибель в море по вине … — в воздухе повисла пауза и лишь крики злополучных чаек разрезали тишину.
— По вине штормов? Ураганов? Бурь? — мальчишка перебирал все, лишь бы заполнить тишину- Из-за подводных тварей? - все не унимался Серхио.
— Пираты! Чтоб их всех! — раздраженно, почти вскрикнула тётка.
Она настолько сильно взмахнула руками, что буры из ракушек на ее темной тучной шее начали перезвон.
— Я говорила ему, иди в сборщики ананасов или на худой конец чини людям крышу — продолжала она, и к перезвону ракушек добавилось бренчание полупрозрачных камешков на её поясе. — Нет! Уплыл в то проклятое море, там и сгинул, как и отец.
— Что ты вечно горланишь, старая, — еще громче прокричал скрюченный дед, опираясь на трость. Он резво шагал, почти сбивая Серхио на своем пути. — Моя племянница проводила в море мужа! — протяженно выкрикивал горбатый старичок. — Разве он вернулся? Разве его не настигла та же учесть? Захватили корабль, перерезали всех кого видели и уплыли, подняв свои черные паруса, а племянница осталась одна с ребенком, а паруса у них жуть какие, черные, да на череп, ухмыляется над нами. — Старичок открыл рот шире, чтобы набрать воздуха в грудь.
— А ты завидуешь, беззубый? — звонко прокричала горе-торговка Джади.
Так уж ее называли, и она не обижалась, она понимала, что торговли на этом острове нет и не будет. Все торговые корабли с барышниками и скупщиками обходят остров стороной и не суют носа своих кораблей в эту гавань.
— Ребенку твоей племянницы уже десять лет, и позавчера он с остальной шпаной поколотил камнями все вазы у дома, а вазы эти были на продажу. Дедушка вопросительно посмотрел на Серхио. Тот в отсвет покачал головой: меня с ними не было и я ничего не знаю.
— Это все, потому что он рос без отца! — не желая оставаться в стороне от спора, выпалила тетка с ракушками и полупрозрачными камешками.
Она трясла рукой и браслет на ее руке, из матовых камней трещал как заведенный.
— А кто тут рос с отцом? — начал, было, хмурый одноглазый гончар Аргус.
— Я брата своего не знала, — донеслось из толпы.
— У меня было три брата. Жив лишь один, который разводит манго,— кричала молодая девушка
— От того бедно и живете, кому это манго сдалось, оно и так растет, вон за той горой.
Начался балаган, люди все больше стягивались в круг, забыв про отплывающий корабль. .
— Жив, зато! Мне вот и помочь не кому — говорила бабулька, вряд ли ее кто- то слышал.
— Все погибли там!
— Не будет рыбаков, что же ты будешь есть.
— Тебя съедят! Пираты что цвета кожи темнее, чем их флаги. Они больше всего любят языки. "Поцелуй Бару" слышал о таком?
Губы Серхио задрожали, но он плотно сомкнул их, не желая никому отдавать на съедение свой язык.
— Неужели это все пираты? — пытался докричаться до деда малец, но в этом шуме уже было сложно что-то услышать.
Серхио дергал старика за рукав и как в гипнозе повторял одно и то же
— Неужели это все пираты? Неужели пираты?
— Пираты. — утвердительно произнесла ведунья Шатио.
Она была так стара, что каждый житель острова помнил ее с детства. С детства ее считали толи ведьмой толи целительницей. Ее очень боялись и очень уважали. Даже десятилетние хулиганы не били ее горшки, поскольку верили, что могут превратиться в мартышек.
— Пираты, — повторила она.
Балаган закончился так же быстро, как и начался.
— Это все пираты, а с морем договориться можно, — сказав, Шатио пошаркала по песку босыми ногами.