Кровь

      Раздался выстрел и чьё-то тело с шумом упало рядом с Аластэйром, который крепче прижал к себе Шона, боясь, что пуля была для него. Он даже не взглянул на упавшее тело, его заботило сейчас далеко не это. Сможет ли он обратить Шона или нет? Если да, то для кого он это делает? Для себя или для Шона?

       Неожиданно он ощутил какое-то лёгкое движение и поднял глаза на лицо Шона, тот приоткрыл глаза и смотрел вверх невидящим взглядом.

— Где я? — слабо проговорил он.

      Слёзы снова полились из глаз Аластэйра, и он сильнее прижал к себе тело Шона. Он был ещё жив.

— Ты… ты со мной, — только и ответил он, большее слёзы не давали сказать. — Ты со мной, мой мальчик.

— Аластэйр?.. — удивлённо позвал юноша. — Это ты, Аластэйр?

— Да, это я, это я, Шон — он склонился над лицом юноши и стал гладить его дрожащими руками.

— Аластэйр, я умер, я знаю это. Но, кажется, ещё не совсем… Мне так тяжело говорить, — он замолчал на минуту, что вампир испугался, что юноша умер. — Аластэйр…

— Что, мой мальчик? — не успел он договорить, как раздался выстрел, перебивший его. Он знал, что пуля летит на него, он знал, что успел бы увернуться, но не мог, он не мог подставить Шона. Жгучая боль пронзила его спину и грудь, он почувствовал, словно все его органы начинают гореть. Он умрёт.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Шон. Он не видел искажённого лица вампира, выступившего пота на его бледном лбе, но он слышал прерывистое дыхание и очередной выстрел.

— Ничего, ничего, Шон… Всё хорошо… —Аластэйр получил ещё одну пулю в спину. Ему оставалось не больше минуты. Он никогда не думал, что умрёт так, прикрывая тело какого-то человеческого мальчишки от пуль, которых сам мог избежать. Но это был не просто какой-то человеческий мальчишка, это был Шон, которого он не может потерять.

— Знаешь, Аластэйр… Я так рад, что ты… тогда… на мосту… — жизнь медленно стала покидать мальчика, ему всё труднее и труднее стало говорить. А Аласэйр уже почти ничего не слышал, тихие слова Шона перебивались звоном в ушах. — Спасибо… что не убил меня тогда… я счастлив, что жил с тобой всё свою маленькую жизнь…— на лице Шона появилась лёгкая, счастливая улыбка. Всё его лицо стало спокойным и умиротворённым. — Спасибо тебе, отец…

      Слова, сказанные еле слышным голосом, чётко раздались в голове Аластэйра. Он посмотрел затуманенным от боли взором на лицо Шона. Последняя капля жизни вот-вот покинет его тело. Но этому никогда не бывать.

      Аластэйр склонился над шеей Шона, убрав с неё рыжие кудри, потемневшие от грязи.

— Прости, сын, — прошептал он, обнажив клыки и пронзив тонкую кожу мальчика. На лице Шона отразился ужас, а губы распахнулись в беззвучном крике. Вскоре вся его жизнь изменится, вырастут клыки и побледнеет кожа, а смыслом жизни станет вечный поиск пищи, но он будет жить. Будет жить…

      Ещё одна пуля вонзилась в тело Аластэйра, но ему уже было всё равно. Он умер, дав новую жизнь сыну. Своему сыну.

      Он был счастлив.

***

— Пойдёмте, — скомандовала женщина и, развернувшись, пошла прочь от пропасти. На её лице была довольная улыбка. 

— Вы кого-то убили, мисс Фостер? —осторожно спросил Шрам.

      Женщина обернулась, улыбнувшись мужчине самой обаятельной улыбкой, на какую только были способные её пухлые губки.

— Да, своего брата, — и, не обращая никакого внимания на удивление на лица мужчин, она исчезла в глубине леса. Сегодня у Мэри Фостер хороший день.

***

      Шон очнулся, словно от долгого и крепкого сна. Множество звуков, запахов и ощущений разом нахлынули на него так, что аж голова зазвенела. Какое-то странное чувство прошлось по всему его телу, задержавшись на кончиках пальцев. Что-то изменилось в нём. Он сам изменился. Он чувствовал какую-то лёгкость и в тоже время силу по всему телу. А ещё был голод. Неописуемый голод и жажда.

      Он распахнул глаза, которые теперь видели всё разы лучше, чем прежде.

      Он знал, что ему нужно.

      Ему нужна кровь…