Мятежники

Между мной и графом вновь образовалась невидимая стена. По сути, она появилась в тот момент, когда я хотела сбежать. Та же комната с решетками, те же встречи за ужином в тишине. Каждодневные тренировки до изнурения. Я начинала привыкать, понимая, что сама виновата в таком отношении к себе.

Потрясающе. Уже чувствую себя виноватой. Противное чувство.

Я решилась пойти на примирение только спустя пару недель. Именно столько мне понадобилось, чтобы все обдумать и усмирить свою гордость. Зачем мне это? Ведь я осталась, сделала выбор. И если уж выбрала такой путь, то нужно идти до конца.

В то утро я встала, когда было еще темно, надела кожаный костюм, взяла подаренный кинжал и направилась туда, где наверняка находился граф, — на тренировочную площадку. С момента, когда граф взял меня в ученицы, прошло достаточно времени, чтобы я смогла выучить привычки супруга. Прытик умудрился увязаться за мной и нетерпеливо урчал у каждого препятствия, будь то лестница или дверь.

Мужчина тренировался у излюбленного дерева, обнаженный по пояс. Приближаясь, я думала о том, что тоже хотела бы быть настолько закаленной. В этих краях я жутко мерзла по утрам даже летом. Июнь выдался довольно прохладным, пасмурным и даже дождливым. При взгляде на обнаженный мужской торс стало холоднее, и я поежилась. Я даже замедлилась, раздумывая, стоит ли беспокоить графа, ведь недаром он приходит сюда один так рано. Еще темно, возле леса опасно. Да и холодно, бррр...

От сомнений меня избавил Прытик. Зверь сломя голову ринулся через тренировочную площадку к краю леса. Когда он впервые такое исполнил, у меня сердце в пятки ушло: вдруг там худофор? Как ни странно, тогда я за Прытика испугалась больше, чем за себя. Худофоры представлялись мне чем-то настолько жутким, способным одолеть даже такого сильного зверя, как танул. Тем более, Прытик был довольно молодым и неопытным, хоть и не глупым. Я пыталась заняться его дрессировкой. Получалось не очень хорошо, но танул меня слушался. Иногда мне казалось, что я ошиблась, когда сравнила его с котом. Вот эти пробежки напоминали поведение гончих, которых отец брал с собой на охоту.

Граф вздрогнул, настороженно проводил взглядом танула и повернулся в мою сторону. Я неуверенно остановилась в нескольких шагах от него и заметила, как он мельком глянул на кинжал у меня в руках.

— Пришли убить меня? — супруг уже смотрел мне в глаза.

Слова были сказаны с хорошо скрытой издевкой. Выдавали графа его глаза: в них не было настороженности или злобы, а это значит, что говорил он не всерьез. И когда это я научилась понимать его?

— Довольно, — тихо ответила я.

Прытик, стремительно бегущий ко мне, пронесся мимо графа и остановился рядом, прижимаясь к ногам. Я, не отрывая взгляда от супруга, наклонилась и погладила животное.

— Зачем же вы пришли?

Прытик будто почувствовал витающее в воздухе напряжение и навострил уши, заглядывая мне в глаза.

— Готовиться к испытанию. Разве это не очевидно?

Мужчина вдруг шагнул вперед и приблизился почти вплотную. Танул развернулся к нему и угрожающе вытянул шею, преграждая графу путь. Мужчина прищурился, взглянув на зверя, и остановился.

— С вами не все так очевидно, — спокойно, но грубовато произнес граф.

— Вы не доверяете моим возможностям? — я смотрела мужчине в глаза. Разговор принимал неожиданный оборот, но когда-то это должно было случиться. — Не верите, что смогу пройти испытание?

— Доверие в случае с вами понятие довольно относительное, - ответил граф после недолгого молчания. — Люсия доверилась вам, не так ли? А вы чуть было не покинули ее. Я лишил Лимиана возможности стать Охотником в этом году, доверившись вам. А вы просто хотели сбежать. Уйти от ответственности.

Сначала я слушала молча, поджав губы и впившись взглядом в темно-карие глаза супруга. Его слова переплетались с собственными мыслями в голове. Я выдержу этот взгляд. Мне нечего стыдиться. Я не виновата в том, что мне хочется сбежать отсюда. Сбежать от графа… Слова о Лимиане заставили меня вздрогнуть:

— Значит, Лимиан не сможет…

— Именно, — перебил меня мужчина. — Один год, один ученик, один кинжал. Если бы не Его Величество, я бы изменил свое решение. Но уже не могу.

Вот теперь взгляд супруга стал невыносимым. Я опустила глаза:

— Простите.

Сейчас бы найти какую-нибудь мелочь, на которую можно обратить все свое внимание! Пялиться на обнаженную грудь мужчины? Нет уж. На блестящую пряжку на кожаном ремне? Неуместно и стыдно... Мягкая шерсть танула под ладонью уже не помогала отвлечься.

— За что? Стоит извиниться перед Лимианом.

Голос супруга стал каким-то далеким, а слова утонули в воспоминаниях. В памяти всплыл момент, когда при первой встрече с графом я смотрела ему на ключицу. Глаза вдруг сами наткнулись на грубый некрасивый шрам на груди с правой стороны. Я уже видела его, когда перевязывала мужчину. Остальные шрамы были заметными, но аккуратными, будто каждый из них смиренно спал, не желая обращать на себя внимание. И лишь один мятежно выставлял напоказ свои рубцы, не давая забывать о том, откуда он появился.