Мятежники

И тут я начала с остервенением упираться. Правда, в этом уже не было смысла, но паника и страх сделали свое дело, и я потеряла контроль. Охранник сильнее надавил на шею и внушительно пихнул под ребра. Я прерывисто дышала, широко открыв глаза и смотря на трап, по которому меня вели.

Торги состоятся на судне. В открытом море. Некуда будет бежать.

В камере я пробыла недолго, но мне это время показалось вечностью. Меня трясло так сильно, что даже затошнило от содроганий. Желудок сжался в плотный комок, и я давилась накатывающими спазмами, хватая ртом воздух. Рядом в камерах сидели еще несколько девушек, и все плакали. Я не плакала. Еще держалась. Так не должно все закончиться.

Происходящее вокруг вдруг превратилось в один сплошной кошмар. Когда охранники пришли за мной, то просто бесцеремонно приперли к стене и начали разрезать на мне костюм. Когда я почувствовала холодное лезвие на своей коже, то закричала. Негромко, но отчаянно. Охранник снова схватил меня за шею и заставил нагнуться. Что-то выпало из кармана и глухо стукнулось о деревянный пол. Это был кулон цветка лалэйи. Я дернула связанными за спиной руками, ощутила в полной мере всю свою беспомощность. Охранник толкнул меня, но я не сводила глаз с кулона. Хотя бы его я должна забрать!

Пальцы мужчины сжали шею так, что я вскрикнула от боли.

Меня, абсолютно голую, вывели на палубу и заставили стать на специальный помост. Желающие поглазеть на торги пялились на меня с других кораблей, окружавших судно работорговца. Видимо, эта бухта была специальным местом для таких сборищ. Кто-то сзади разрезал веревку и освободил руки. Я тут же попыталась прикрыться, потому что ничего другого мне не оставалось — помост окружали мужчины, множество мужчин. Они гоготали, свистели и громко обсуждали меня. На соседних суднах происходило то же самое. На каждом были особые гости, как-то выделяющиеся из толпы: главари, способные заплатить. Остальные — их подручные, улюлюкающие и отпускающие пошлости.

Работорговец поднялся на помост и дернул меня за плечо, заставляя убрать руки от груди. Я в отчаянии ударила его по рукам, но мужчина сильнее сжал плечо и процедил сквозь зубы:

— Еще раз поднимешь руки, и я отдам тебя своим людям. Поняла?

Я смотрела на него со смешанным чувством ненависти и страха. Меня сильно трясло еще и от холода, — на улице вечерело. Я отвернулась, прикусив губу и стараясь смотреть поверх голов собравшихся. Руки сжались в кулаки, было страшно даже дернуться.

— Итак, почтенные, сегодня у нас… Вы не поверите! Графиня! — начал говорить работорговец. — Ну, или считает себя таковой.

Разбойники дружно захохотали. Голоса слились в один шум, я почти не различала слов. Нагота делала меня втройне беспомощной. Кто бы меня не купил, это не Кристан. Со мной не будут цацкаться, наряжать в платья, учить сражаться… Тут я поняла, что про себя впервые назвала графа по имени. Именно сейчас, когда все почти потеряно, я жалела о своем поведении. Жалела, что доставляла ему столько проблем и злила его. Жалела, что иногда вела себя просто отвратительно и не слушала его советов, не хотела слушать. Жалела, что так и не назвала его по имени. Теперь уже не назову.

Я мысленно простилась с графом, и в тот же момент в душе что-то щелкнуло, и я сломалась. Происходящее вокруг накрыло волной липкого ужаса, и слезы предательски потекли из глаз.

Простите, Люсия и Лимиан, я не вернусь. Не вынесу того, что со мной сделают. Убью себя при первой же возможности.

Простите, граф Рейгард, я правда хотела вас найти и вернуть…

— Продано! — громко выкрикнул работорговец.

Я вздрогнула и как-то отрешенно посмотрела на него. Он грубо пихнул меня с помоста в руки к своим подчиненным. Я споткнулась и чуть не упала. Охранники подхватили меня, один из них снова схватил меня за шею и повел к сходням, опущенным с соседнего корабля. Я попыталась ухватиться за руку мужчины, но другой разбойник оттолкнул мои руки. Пираты вокруг кричали, нагибались, чтобы посмотреть на мое лицо. Я сомкнула руки на груди и тихо всхлипывала, смотря в пол. Ноги подкашивались, из-за слез почти ничего не было видно, я даже не поняла, как оказалась на другом судне.

Очнулась, когда меня втолкнули в какое-то помещение. Я отшатнулась от закрывшейся двери и вжалась спиной в стену напротив. Сознание, будто сбежавшее во время торгов, медленно возвращалось.

Я находилась в довольно скромно обставленной каюте. Не в камере, не в подвальном помещении, хоть что-то радует. И на мне был плащ. Тяжелый кожаный плащ, в который я вцепилась побелевшими пальцами. Как он на мне оказался?

Не успела я прийти в себя, как дверь распахнулась, и на пороге показались двое. Один тучный мужчина, седой, с повязкой на глазу, одетый в кожаный жилет и шаровары. Второй высокий в черном плаще с накинутым на лицо капюшоном. Я прильнула спиной к стене и замерла, разглядывая то одного, то другого.

— Не забудь и за это мне заплатить, — хрипло сказал тот, что с повязкой, и вышел, хлопнув дверью.

Я обреченно уставилась на оставшегося в каюте. Слезы высохли, чувство отчаяния сгорело от стыда еще там, на помосте. Что бы сейчас со мной не сделали, нужно переждать, а потом уже избавить себя от страданий. Я прокручивала в голове возможные способы самоубийства, а мужчина просто стоял у двери. Чего он ждет?