Страница 7 из 46
Когда все дети давно отправились в царство грёз и снов, Широ и Селения сидели на кожаном диване рядом так близко, что их колени соприкасались. Девушка чувствовала тепло его тела, и ей было хорошо.
Широ нежно обнял её и привлек к себе. Селения потянулась к нему и нашла его горячие губы. Их прикосновения говорили лучше других слов. Они разговаривали ласками, страстными поцелуями, взглядами.
Эльфийка трепетала в ожидании блаженных ощущений, и она сама, не спеша наслаждаясь каждым мгновением, стала расстегивать пуговицы его рубашки.
Она не испытала ни страха, ни волнения, когда он снимал с неё платье из тонкой ткани, а затем и белье. Их разгоряченные тела неудержимо потянулись друг к другу, желая слиться в порыве страсти, отдаваясь друг другу без остатка.
Безграничная нежность переполняла сердце девушки, когда она касалась его обнаженного тела, и все вокруг перестало существовать, весь мир исчез. Остались только он и она, их воссоединенные души, сердца и пылающие страстью тела.
Селения всецело отдавалась Широ, такому близкому, милому, желанному. Они невесомо парили где-то высоко-высоко, там, где мерцают звезды…
— Я люблю тебя, мой лисенок, — горячо прошептал парень. — Я тебя никому, слышишь, никому не отдам!
— А ты ради меня бросишь пить? — невзначай вдруг произнесла остроухая.
Широ будто бы остолбенел. Этим вопросом Селения совсем выбила своего супруга из колеи, но она не сколько не жалеет, что начала так издалека. Это единственный момент, когда он находился в трезвом состоянии, и грех не воспользоваться этим.
— Причем здесь сейчас это? — Широ растерянно захлопал глазами. — Селень, не молчи!
— А при том! Всё пьянство — это твое проклятое. От него все беды. Ты меньше стал уделять мне внимания. Мы с тобой особо не разговариваем даже. Только разве что ночью ты вспоминаешь, что у тебя ещё есть супруга, и то лишь ради секса.
— Я… Селень, я не могу бросить. Просто вот так взять…
— Почему?! — она его не понимала. — Ты же знаешь, что алкоголизм — это болезнь. Ты всё ещё чувствуешь себя виноватым? Да брось, хватит уже! Ты понимаешь, что сейчас нужно жить настоящим? Ради меня, ради, черт возьми, Эмили!
— Милая, я прошу тебя: давай днем об этом поговорим, — упрямо твердил он. — Зачем ты сейчас портишь эту романтическую ночь?
— Потом?! — почти закричала она, вспыхнув, как сухое полено в печи. — Где тот неуверенный, мягкотелый паренек, в которого я влюбилась? Во что ты превратился, Широ?! Ты на себя в зеркало давно смотрел? Подойди посмотри, во что алкоголь тебя превратил! — прокричала она, отпихнув от себя мужа. — В пьяницу! В бревно! Сколько тебе лет? Двадцать пять, а выглядишь на всё тридцать два! А завтра? Что будет с тобой завтра? Бутылка водки потянет тебя в бездну уныния, и поздно будет потом что-либо решить!
Девушка нервно металась по комнате, не зная, что ещё сказать. Широ опустил глаза и теребил пальцы рук.
— Лисёнок, пойми меня, мы столько времени прожили вместе…
— Эм, прости, что? Прожили?! — перебила она парня. — Разве это можно назвать жизнью?! Я просуществовала, а ты днями, капелька за капелькой, как вампир, сосал из меня жизненные соки. И что теперь? Всё близкие мне люди погибли, я думала, может, хотя бы ты как-то не дашь пасть мне духом, а ты добил меня полностью! Забрал из меня красоту, смысл в жизни, последнюю радость, ничего мне не оставив!
— Зато я выбил нам этот дом, спас тебе жизнь, — сказал Широ, и внутри Селении началось извержение вулкана.
— Как ты можешь?! — задыхаясь, крикнула она. — Как?! Ты меня будешь теперь этим попрекать?! Если бы я знала, какая участь в дальнейшем меня ждала, я бы умерла вместе с сестрой!
Из глаз Широ брызнули слёзы, и он, закрыв лицо ладонями, горько заплакал.
— Прости меня, Селения, прости! Я хотел, как лучше, клянусь тебе! — не отнимая рук от лица, говорил он. — С тех пор, как мы встретились, ты стала смыслом моей жизни. Я не виноват, что так в итоге получилось. Прости меня за все. Я очень слабый человек. Я нуждаюсь в тебе!
Горло Селении сжал спазм от обиды за испорченную жизнь, и она была твердо убеждена: «что бы ни случилось и в какую пропасть ни упали бы наши отношения, я всегда буду с ним при любых обстоятельствах. Ведь я его всё ещё люблю. Он сможет себя пересилить, он всё сможет. Я верю в него!»
В последние дни перед поступлением Артур стал ещё более грустным и задумчивым. Стараясь ничем не мешать, Эмили изнывала от ожидания и тайком периодически наблюдала за тем, как он каждый день уединялся в своей комнате, садился за стол и доставал из ящика стола перо, чернила и чистый пергамент.
Он подолгу сидел, погрузившись в раздумья и глядя на пустую стену. Потом он принимался что-то быстро писать. Наверное, сочинял прощальное письмо взрослым и старался быстрее записать появившуюся мысль.
Артур подолгу перечитывал написанное и снова замирал в одной позе, становясь похожим на статую. Затем он нервно комкал лист бумаги, клал его в пепельницу, подносил к нему зажженную спичку и смотрел, как пламя пожирает его записанные мысли.
Только на следующее утро он появился в дверях с котомкой за плечом, торжественно держа перед собой исписанный пергамент, словно только что создал мировой шедевр, а не написал записку.
— Вот! — протянул он Эмили листок. — Передай это, пожалуйста, кому-то из старших или Рози.
— Ты всё ещё не передумал? Может, поживешь здесь ещё недельку? — голос девочки прозвучал робко и неуверенно.
— Нет, — наотрез отказал он. — Меня здесь ничего не держит. Не вижу смысла больше задерживаться.
— И куда ты теперь пойдешь? — спросила Эмили, не ожидая ничего хорошего в ответ.
— Пока точно не знаю, но я планирую для начала найти Аделину, а там посмотрим.
— Ну-у… Во всяком случае, я желаю тебе удачи в этом нелегком путешествии. Надеюсь, ты найдешь сестру живой и невредимой, — упавшим голосом сказала она.
— Прощай, Эми! Хоть мы были недолго знакомы, но с уверенностью могу заявить, что Рози повезло с такой подругой, как ты. Попрощайся с ней за меня.
— Обязательно, Арти, — ответила она, и пошла в свою комнату прятать "шедевр" Артура.
День был довольно пасмурным и холодным, небо обволокли серые дождевые тучи, а на землю стал постепенно опускаться туман. Лето подходило к концу.
Уходя из этого дома, Артур, постаравшись как можно тише захлопнуть дверь, в захватившем его неугомонном потоке мыслей он предпочитал не думать о наступлении учебного года и множестве нудных и бесполезных предметов, наполняющих его до краёв.
О надменных и назойливых учителях и прочих «радостях» школьной каторги думать также не хотелось. Артур ненавидел юношеские забавы, он предпочитал более тихую и спокойную жизнь.
Итак, Рози и Эмили пытались отдохнуть перед завтрашним поступлением в Эквелению. Конечно, последняя не могла уснуть из-за волнения, которое периодически охватывало юную особу. Шторы на её окне не были задернуты, и в комнату заглядывала любопытная круглолицая луна, знающая все обо всех.
В её голове, словно фильм о чужой жизни, проносились воспоминания. Сначала вынырнуло из памяти ранее детство, когда Эмили ещё в своем мире встретила двух молодых людей, впоследствии ставших её родителями.
Потом она вспомнила, как попала в Розалинию, стартовый город, и конечной точкой стало их расставание. Вспоминалась мама, отдававшая девочке свою стрелу в знак памяти, пылающий город, две зеленоволосые эльфийки-близняшки и многое другое…
Эмили задумчиво рассматривала звёздное небо, иногда кидая взгляды на спящую подругу.
— Ух… Столько всего со мной случилось…
Натягивая на себя всё одеяло, Рози с зевком сказала: