Страница 10 из 23
Стены были до того гладкими, что казались отполированными, и они излучали тепло, но откуда шёл подогрев, Мигель определить не смог. Высота пещеры была такова, что терялась в сумеречном освещении, и Мигель даже приблизительно не мог назвать её величину.
Пол пещеры, покрытый тонким, толщиной не более половины дюйма слоем чуть розоватого цвета песка, привлёк внимание осторожного индейца, и он, нагнувшись, даже набрал полную горсть, чтобы получше рассмотреть его при дневном свете.
Затхлости воздуха, а это первое, на что Мигель обратил внимание, совершенно не чувствовалось. Он даже мог поклясться, что воздух здесь имеет такой же запах, как пахнет он после грозы. И ещё, на что обратил он внимание – в пещере было совершенно сухо и достаточно тепло, по сравнение с наружным воздухом.
Удивлённый и, одновременно, восхищённый, молодой индеец медленно ходил по пещере, прикасался к стенам руками, а в голове нет-нет, да мелькала мысль-вопрос - кто сотворил такое чудо? И почему никто из древних стариков их Тольдерии ни разу не рассказал о ней, или хотя бы не намекнул на её существование?
Не найдя ответа, он решил заняться им позже, а сейчас…, ну чем не жильё?! – не сдержавшись, восторженно прокричал Мигель, и бросился наружу чтобы позвать остальных.
Пока группа спасшихся при катаклизме людей, неся на руках раненого Матео, продвигалась в сторону открытой Мигелем пещеры, он решил сотворить что-нибудь похожее на деревянную, хотя и не совсем аккуратную, лестницу.
Отрубив от валявшегося поблизости дерева вершину толщиной в десять дюймов, укоротил её до пяти футов и, оставляя дюймов по пяти-семи у корня, обрубил сучья.
Осмотрев своё изделие, он остался доволен.
Чтобы испытать творение рук своих, Мигель приставил лестницу к нижнему краю входа и поднялся по ней в пещеру, а затем, не торопясь, спустился вниз.
Очень даже хорошая лестница получилась! – похвалил он себя. Днём пусть стоит снаружи, а на ночь? На ночь можно будет затаскивать её внутрь, и ни одна собака к нам не залезет в пещеру.
Хорошо я придумал, честное слово, хорошо!
Пока Мигель сооружал лестницу, группа, возглавляемая Игнасио, приблизилась к пещере.
Мигель широким жестом, как хозяин, пригласил всех заходить, то есть заползать, поправил он себя, и чуть отступил в сторону.
Оставив Матео снаружи, все, любопытствуя, полезли внутрь. Мигель, как первооткрыватель, с гордостью показывал свои «хоромы». Девушки, рассматривая пещеру, восхищённо ахали, а мужчины цокали языками.
- Молодец Мигель! Хорошая пещера! – восторженным голосом выразил общее мнение, непосредственный как всегда, Хосе.
А снаружи слышалось – я тоже хочу посмотреть! Затащите меня внутрь! А затем обиженно - оставили меня здесь одного, хоть пропадай! Тоже мне, односельчане…
- А, правда, мужики, – подала голос Хуанита, - пещера прекрасная! Давайте затащим Матео, пусть он тоже полюбуется! Немного помолчала и, со вздохом добавила, - я бы с удовольствием осталась в ней жить, прекрасная казуча. Повернувшись к мужу, поинтересовалась, - а ты, Игнасио?
Он, казалось, не расслышав её вопроса, или сделав вид, что не расслышал, ничего не ответил.
А ей так хотелось, чтобы он хоть как-то отреагировал на её слова. Но он промолчал, и слёзы обиды повисли на её ресницах.
На следующее утро, отдохнувшие и прекрасно выспавшиеся, все, кроме Матео, вышли из пещеры. Прошлым вечером, после длительных и горячих споров, было решено - в путь отправится один Игнасио, как самый опытный и выносливый из них. Остальные останутся ждать его возвращения с мулами и пищей на дорогу.
Также они решили, что он, один, быстрее проделает путь по пампасам и, что этот путь он проделает благополучно.
К тому же они надеялись, что Мигель, Родригес и Хосе смогут тем или иным способом добыть огонь и обеспечить остающихся пищей.
Прощание, с отправляющимся в долгий и, скорее всего, трудный путь, Игнасио, было по-индейски коротким, без напутственных слов. Только Хуанита, прижавшись к мужу, прошептала: «Ты уж будь осторожнее в дороге, береги себя, пожалуйста, и… быстрее возвращайся».
Две девушки, оба юноши и один, по сути, ещё ребёнок, молчаливо смотрели как фигура Игнасио постепенно, всё дальше и дальше удаляется от них. Только Родригес почему-то вёл себя как-то странно.
Он был неспокоен, то и дело вздыхал, что-то шептал себе под нос, наконец, что-то решив для себя, сложил ладони рупором и закричал: «Игнасио, подожди меня!» – и, обернувшись к стоящим рядом товарищам, скороговоркой произнёс: «Я тоже пойду! Я не хочу здесь оставаться!» А затем добавил: «Вдвоём безопасней, чем одному!». И, помахав прощально рукой, словно уходил навсегда от стоявших небольшой группой индейцев, бросился догонять уже почти скрывшегося из виду, Игнасио.
Оставшиеся были изумлены, даже не изумлены, а ошеломлены предательством Родригеса. Мария и Хуанита вначале переглянулись между собой, а затем, повернувшись к Мигелю, вопросительно посмотрели на него.
- Что это значит, Мигель? – первой пришла в себя Мария. Почему он убежал?
Глаза девушек и Хосе смотрели на Мигеля. Он и сам в не меньшей степени был озадачен поступком Родригеса. Разумного объяснения не находилось. Ведь только вчера всё решили – кто, зачем и куда! И вот, на тебе, неожиданный поворот событий. И куда это, и зачем, сорвался этот полоумный?
В ответ на вопрос Марии, он, не зная что ответить, только неопределённо пожал плечами. А затем, с расстановкой, растягивая слова, произнёс, словно отрубил: «Что ж, ему лучше знать!» - повернулся и, покачивая в раздумье головой, направился к «лестнице».
Девушки и Хосе последовали за ним.
Настроение у Мигеля испортилось. Друг, лучший друг оставил его!