Страница 59 из 114
На улице Стаффорд продолжил вести себя странно. Оглядевшись по сторонам, он решительной походкой направился по главной дороге прочь от дома.
- Эй, ты куда? – окликнул его Артур.
- Идемте, хочу вам кое-что показать.
- Что?
- Потом объясню, - туманно ответил Стаффорд.
Переглянувшись мы всё-тки последовали за ним. Брайан продолжал идти, уводя нас всё дальше от поместья. Хорошо еще дорога подмерзла, и не пришлось шлепать по расхлябанным колеям.
- Думаю, здесь подходит, - Стаффорд оценивающе посмотрел на покрытые тонкой корочкой снега поля с темной полоской леса на горизонте и одиноко стоящий у дороге дуб.
- Подходит для чего? – нахмурилась я, почувствовав неладное.
- Я долго думал над твоей проблемой, - обратился Брайан к Элис, - и решил, что вся твоя неуверенность из-за незнания пределов собственной силы. И как только ты это узнаешь – сразу станет легче.
- Пумаешь он драф? – от волнения Элис окончательно перепутала все буквы.
- Не знаю, - пожала плечами я. – Можно попробовать, вдруг сработает. Решать только тебе.
Элис в растерянности оглянулась на темневшее вдалеке поместье, до которого было не меньше километра.
- Ладно, - кивнула Элис, - только отойду от вас подальше.
Отсчитав десять шагов, она оглянулась, но видимо этого расстояния ей показалось недостаточно, и она сделала еще пятнадцать.
- Я начинаю, - предупредила Элис звеневшим от напряжения голосом. Она глубоко выдохнула, потом вдохнула. Неосознанно, я повторила за ней, делая вдох, а вот выдохнуть уже не смогла. Резкий, плотный порыв воздуха сбил нас с ног, потащив по полю. Я с Артуром в последний момент успела вцепиться в ствол дуба.
Ревя и стоная, земля под нашими ногами содрогнулась, словно заточенный в ее недрах великан пытался вырваться на поверхность, круша, ломая, разрывая твердь.
Я бросила взгляд на Элис – та безвольной, сломанной куклой парила над землей. Стянутые в пучок волосы растрепал ветер, а в широко распахнутых глазах не страх – ужас.
- Как это остановить?! – перекрикивая вой ветра спросил Брайан. Сопротивляясь разбушевавшейся стихии, он цеплялся пальцами за стылую землю, медленно подбираясь к Элис.
- Отвлеки её!
- Как?!
- Не знаю! Придумай!
Тут снова тряхануло, и стало не до разговоров – удержаться бы. Но судя по тому, как кренился дуб, и выворачивало из земли его толстые, узловатые корни, ему самому не долго осталось стоять.
Собрав все силы, Брайан предпринял последний рывок к Элис и, схватив, сжав ее в объятиях так сильно, что никакая сила не смогла бы вырвать ее у него, поцеловал. От неожиданности и удивления глаза Элис распахнулись еще шире, хотя, казалось бы, куда больше.
Великан в последний раз стукнул по так и не поддавшейся ему земной тверди и затих. Всё еще цепляясь за дерево, я ошалело смотрела на целующуюся парочку. Артур первым пришел в себя и, как-то странно на меня покосившись, спросил: «Тебя не от чего отвлечь не нужно?»
- От чего отвлечь?
- От шока. Вон как в дерево вцепилась – не оторвешь.
- Нет! Со мной всё хорошо, - тут же разжала руки я и принялась отряхивать одежду от кусочков коры.
- Тогда, возвращаемся в поместье.
- А они? – я кивнула в строну ничего и никого не замечающих Брайана и Элис.
- И без нас разберутся.
- Наверное, ты прав, - я с благодарностью оперлась на локоть Артура, и мы медленно пошли в сторону «Будущего».
Еще одним потрясением сегодняшнего дня для меня стала реакция родителей Элис, когда им сказали, что их дочь решила прогулять с Брайаном подольше. Любой другой на их месте непременно бы забил тревогу, а они же остались совершенно спокойными и даже немножечко радовались этому обстоятельству. По какой-то неведомой мне причине два этих странных человека доверяли моему сумасбродному братцу. Как ему удалось этого добиться всего лишь за один день, наверное, навсегда останется для меня загадкой.
Тем же вечером в доме Стаутов наряжали ёлку, и это была самая невероятная елка, которую я когда либо видела, ведь все игрушки на ней были живыми. Кругленькие, пузатые снеговики размахивали метлами, сметая с веток невидимые пылинки, балерины изящно крутили фуэте, солдатики щелкали каблуками, отдавая честь. Но больше всего покоряли пряничные домики, в которых открывались двери или окна, и из них выглядывали проказливые дети, или хлопотливые хозяйки выбивали половики или поливали цветы на окне. И конечно же вездесущий реверсаль скользил вверх и вниз по веткам ели и заставлял все эти фигурки двигаться в строго отведенный им черед.
Джек Стаут лично руководил процессом украшения ёлки. Подобно концертмейстеру, настраивавшему оркестр, Стаут настраивал игрушки, чтобы каждая из них зазвучала в свое время, не нарушая общей мелодии.
За Стаутом уже привычно следовал Артур. Помогая Стауту, он внимательно следил за каждым его движением и просто засыпал вопросами, на которые дедушка Элис терпеливо отвечал.
Брайан и мистер Бэнкс натягивали гирлянду с разноцветными флажками вдоль зала. Элис и я помогали им по мере возможности. А миссис Бэнкс суетилась вокруг и переживала, как бы кто не поранился. Всё было таким уютным, радостным и праздничным, по-настоящему домашним – самый лучший предпраздничный вечер в моей жизни. Совесть снова заговорила со мной своим противным писклявым голоском, но теперь я знала о существовании закрытой комнаты, за которой «Ничего не было» - достойный аргумент, чтобы заставить её замолчать.
***
Часы пробили начало второго, когда я выскользнула из своей комнаты. В полной темноте, я кралась по коридору, мягко ступая по полу обутыми в шерстяные носки ногами. Из одежды на мне была только ночная рубашка. Конечно, я предпочла бы другой наряд для своей вылазки или хотя бы надела тапочки и накинула сверху халат. Но лунатику, которым я хотела прикинуться, если кто-то из домашних застанет меня шатающейся посреди ночи, не положены ни тапки, ни халаты, ни тем более свет. Идя наощупь и несколько раз хорошенько ударившись пальцами об углы и ступеньки, я спустилась вниз и отыскала вторую дверь слева от лестницы. Та оказалась не заперта. Гулявший в коридоре сквозняк коснулся моей коже, от чего всё тело покрылось мурашками. Скользя кончиками пальцев по холодному стеклу стен, я двинулась дальше. Впереди черной дырой темнел провал перехода в галерею. Но едва я переступила через эту незримую границу, как тут же шарахнулась в сторону. Здесь кто-то был – стоял неподвижной черной тенью, нависая надо мной.