Страница 65 из 76
— Убейте его! — в полном ужасе забрызгал слюной Головачев. — Немедленно!
Диверсант поднял на него глаза, в которых без труда угадывался вынесенный обидчику приговор.
— Иди ко мне, — прошипел Дир. — А лучше — не иди! Так интереснее!
Он смог с легкостью поставить блок против волн, направленных на него. Просто поднял руки ладонями наружу и ощутил несильный толчок, пришедший на долю кистей. Потом сам с силой выбросил руки вперед, целясь в самую гущу сбившихся в стайку черноглазых уродов. Сам Головачев смог вырваться из зоны поражения, зато всех его подручных, словно кегли разбросало в стороны, отрывая руки и ломая кости. Отыскивая взглядом профессора, Дир заметил как тело отца стало вновь приподниматься, нацеливаясь на опорный столб, на котором некогда крепился операционный стол, снесенный мощным телом Петра. Головачев хотел, словно шашлык, нанизать беспомощного узника на острый пластиковый кол, но Боровицкий-младший без труда блокировал выпад противника, перехватил своего отца и сразу же нанес удар по дальним блокам с электроникой, за которой по его прикидкам и прятался «дьявольский» Сергей. Услышав крик боли и ужаса, Дир приблизил тело отца к себе и положил его рядом с собой, срывая от чужих глаз за поваленным компьютером. Потом спокойно, несколько в развалочку, бывший спецназовец приблизился к столу, за которым раньше «колдовали» подручные Головачева и с наслаждением коснулся своего ножа, подарка Белого Ворона. Рукоять привычно легла в руку, приятно уколов пальцы теплыми иголочками и наполняя хозяина нескрываемой радостью. Двигаясь к «шкафам» электроники на дальнем конце лаборатории, Дир пару раз с брезгливостью наступал на шею еще живым коротышкам в грязных засаленных халатах, коих энергетический удар бойца не убил, а только сильно покалечил. Заслышав знакомый хруст, Петр холодно наблюдал, как из глаз подручных Головачева уходит чернота, открывая миру то голубые, то зеленые глаза, которые тут же заволакивало белесой дымкой. Самого профессора спецназовец отыскал придавленным тяжелым компьютерным блоком, раздробившем горе-доктору ноги до коленей. Из-под повязки на глазу снова засочилась темно-бурая кровь. Руки злейшего врага его отца были раскинуты в стороны, а грудь нервно дергаясь то опускалась то поднималась. Единственный глаз Головачева поднялся с грешной земли на благочестивое небо, образ которого закрывал нависший над ним боец спецназа.
— Ну, вот и все… — губы профессора дернулись, по ним потекла свежая струйка крови. — Допрыгался, Казанова!
— Еще не до конца, — мстительно прорычал Петр. По движению его руки тяжелый «шкаф» отлетел в сторону. — Ты сейчас познаешь то, что познал мой друг!
Зажав в кулаке ворот рубашки раненого врага, Дир поднял Головачева над землей, и приблизил его лицо к своему:
— До встречи в Аду, профессор!
Схватив Сергея за волосы, Боровицкий-младший дрожащей от пылавшей в нем сладкой мстительной ярости рукой с зажатой в ней ножом, полоснул острым лезвием Головачева по горлу. Струя крови, предсмертные хрипы. Два сильных точных удара и обезглавленное тело повалилось на пол. Петр подбросил голову в воздух, поймал ее в энергетический кокон и с силой сжал в кулак пальцы. Негромкий хлопок разорвал тишину, а немного позже вязкая грязно-бурая каша из черепных костей, мозга и кожи шлепнулась на пол, разбрызгивая по сторонам отвратительного цвета кровь.
Долго смотреть на это зрелище Дир просто не мог. Его скрутило, желудок целеустремленно ринулся к горлу и бойца начало рвать. Петру на миг показалось, что из него выходит не столько полупереварившаяся пища, а скорее все события, обрушившиеся на него за последнюю неделю. Трупы, кровь, внутренности, городской ад, который он же и устроил, поединок с Манцуром… и все остальное проносилось в сознании спецназовца очень и очень быстро, не позволяя фокусировать взгляд на чем-то конкретном. Под конец, утерев лицо краем тельняшки, Дир почувствовал что начинает терять сознание. Отодвинувшись подальше от желтоватого цвета лужи, источавшей самый настоящий смрад, что бы не рухнуть в нее во время обморока, ГРУ-шник почувствовал легкий толчок в область затылка и в следующее мгновение его лицо с силой встретилось с близкой ступенькой, каскад которых венчал собой подход к одному из шести операционных столов. Но Дир боли уже не почувствовал… его сознание уже было… далеко…
Единственное ощущение — холод. Зимняя стужа окутала Боровицкого, жаля своими ледяными укусами все его тело. Вокруг боец не мог различить практически ничего. Все пространство было окутано белесым туманом, который не пропускал через себя ни свет, ни взгляд опытного военного. Петр огляделся вокруг себя, чувствуя на своей спине чей-то равнодушный взгляд. Развернувшись на сто восемьдесят градусов он от неожиданности вздрогнул. Теперь прямо перед Диром стоял большой офисный стол за которым восседал… Головачев! Бритый, улыбающийся в новом белоснежном халате, его теперь оба глаза смотрели на своего убийцу если не благодушно, то хотя бы с явным одобрением.