Наше Тысячелетие: Книга Первая. Выжившие.

Подруги стояли возле окна, я же сел чуть поодаль на деревянную табуретку и, положив ногу на ногу, погрузился в себя. Эль, заметив это, быстренько уселась на мою коленку. Я недовольно поморщился от хоть и легкой, но все же неожиданной, нагрузки. Стоило мне вытащить из-под изящно выступающей части Эльзы вторую ногу, как я услышал голос Полины:

— Ой, я тоже хочу! — она оперативно заняла свободную коленку.

Так я и сидел с блондинкой на одной, с брюнеткой на другой ноге, словно султан и задумчиво выдыхал сигаретный дым. Нам не было холодно не только от близости друг друга, но и от приятной погоды. Температура в последние дни быстро ползла вверх, что было неудивительно, но очень приятно. Оставалась последняя неделя дождливого апреля, а затем нас ожидали четыре теплых месяца.

Девочкам я постелил в спальне родителей, сам же лег у себя.

***

Голова была полна разнообразных мыслей. Что если никакого конца света нет? Нас тогда просто посадят за воровство, а меня еще и за убийство. Я убил человека. Боже! Еще и побывал на Цыганке – районе, где жила Эльза. С этим местом связаны как самые счастливые, так и самые ужасные воспоминания. Здесь я впервые познакомился с Елочкой и с ее, на тот момент, подругой. Ее звали Даша. Она понравилась мне сразу, но вот флиртовать с ней я не очень хотел, ведь с Эль мне было намного приятнее и интереснее общаться. Мы стали все вместе ходить гулять. Через некоторое время наших совместных прогулок, Даша призналась, что хочет со мной встречаться, и я согласился. Как все же странно поступают люди: вместо того, чтобы долго и счастливо попивать полюбившееся пиво, они стараются вкусить более дорогой и экзотический напиток, даже если он окажется ослиной мочой.

С Дашей мы встречались около полугода, а затем ей стало скучно. Захотелось разнообразия. Она была младше нас, и это чувствовалось, как по поступкам, так и по рассуждениям. И вот настал тот момент, когда она изменила мне. Я просто был убит. После этой новости я скурил за двадцать минут пачку сигарет, пол ночи ходил по парку, на утро купил водки и поехал к Эль и Полине, с которой я на тот момент мало общался. Пустой желудок, бессонная ночь, дешевая водка и жара под тридцать градусов сделали свое дело. Я помню все, что потом происходило лишь отрывками. Я постоянно падал в обморок, ничего не соображал. Девочки же пытались реанимировать меня и, если бы не они, дело бы кончилось плохо. Полина постоянно бегала за холодной водой, Эль засовывала мне пальцы в рот, вызывая искусственную рвоту. Они безуспешно звонили Даше, а она в тот момент была в раздумьях: остаться со мной или уйти к новому парню. Когда я смог встать на ноги они позвонили Дане – моему другу и Игнату – моему троюродному брату. Те довели меня до дома.

На следующий день я пришел в себя и написал тому, с кем она мне изменила. Это было редкое сыкло. Он способствовал разрушению наших отношений, но побоялся встретиться со мной, чтобы «поговорить». Через два дня я увиделся с Дашей на злополучной Цыганке, возле водонапорной башни, на том самом месте, где мы познакомились. И мы расстались. А дальше были полгода запоя, которые, к счастью, давно закончились.

Но мне стало легче не от того, что я забыл Дашу, а от того, что от любви я избавился через ненависть, чувство, которое смогло заглушить боль. Но, несмотря на мои расшатанные нервы, я старался контролировать свой гнев, хотя это не всегда получалось, и я мог сорваться даже на своих любимых.

***