Йерве из Асседо

— Не нужно тебе это знание, мальчик, я дам тебе свое имя, если ты захочешь.

— Мне не нужно ваше имя, сир, оставьте его Гильдегарду. Я хочу знать собственное.

— Тебя зовут Карлом Иштваном…

— Кто таков Фриденсрайх, чье имя увековечено в моем?

— Ты бы лучше спросил, кто таков Софокл! — гремел дюк грозно, но Йерве не боялся дюка.

— Я знаю, кто таков Софокл, сир, но я не ведаю, кто таков Фриденсрайх.

— Дурацкое имя. Оно случайно попало в твое. Так звали моего троюродного деда, обезглавившего Курфюрста-Лжеца.

— Я думал, что Курфюрста-Лжеца обезглавил ваш прапрапрадед, Кейзегал V, в битве у Сеносреха два столетия назад.

— Верно, верно говоришь, молодец, Йерве. Ты проявляешь недюжинные способности к истории и генеалогии. Если бы ты только перестал ткать гобелены…

— Я подброшу этот молот в воздух, — заявил Йерве своему молочному брату Гильдегарду.

— Болтун. Даже я не в силах его поднять.

— Пари?

— Пари.

— Что поставишь, Гильдегард, сын Кейзегала?

Дерзкой улыбкой улыбнулся Йерве, речной галькой заблестели белые зубы. Гильдегард тоже оскалился.

— Я отдам тебе девчонку, дочку плотника.

— Не нужна мне твоя девчонка.

— Я отдам тебе лошадь Василису, которую отец подарил мне на пятнадцатую осень.

— У меня есть своя лошадь, принадлежащая мне с шестнадцатой зимы.

Гильдегард помрачнел.

— Чего тебе от меня надобно?

— Отдай мне меч, поразивший Курфюрста-Лжеца, когда я подниму этот молот в воздух.

Хихикнул Гильдегард от неожиданности.

— Ты глупец, Йерве, если думаешь, что я отдам тебе фамильный меч задарма. Что ты поставишь против меча?

— Чего тебе от меня надобно?

Гильдегард задумался.

— У тебя нет ничего, чего не было бы и у меня, но если ты не поднимешь этот молот, тo перед всем двором опустишься на колени и объявишь, что я всегда превосходил тебя в рукопашном бою, в метании ядра и в соколиной охоте, а потом три месяца будешь моим рабом.

— Рабом? Что ты имеешь в виду?

Гильдегард и сам не знал, что имел в виду.

— Я имею в виду, что ты будешь исполнять все мои указания, седлать моего коня, чистить мои сапоги, носить за мной оружие…

— Я понял. Ты хочешь, чтобы я стал твоим пажом.

— Пажом, рабом, какая разница? К тому же, ты будешь писать письма Джоконде де Шатоди от моего имени. Стихи у тебя хорошо получаются.

— Но Джоконда старше тебя в два раза! К тому же она никого, кроме дюка, знать не желает.

— Взрослые дамы опытны и бесстыжи, и могут научить меня тому, чему не научит никакая внучка баронессы. Всем известно, что в Париже Джоконда обучалась специальному искусству любви по богословским книгам с востока. Отец не будет против.

— Я принимаю твои условия, — снова улыбнулся Йерве.

Больше он ничего не сказал. Притащил со двора огромную каменюку, пошел в плотницкую и приволок оттуда большую широкую доску, видимо, служившую когда-то дверью. Положил доску на каменюку так, что доска встала косяком. Затем поплевал три раза на ладони, подошел к кузнецу Варфоломею и протянул руки.

Кузнец утер пот со лба и оперся на рукоять кувалды.

— Сбрендил, мальчик?

— Дай молот, Варфоломей. Я приказываю.

Приказы воспитанника дюка имели под собою веское основание, и даже Варфоломей не смел им перечить. Неодобрительно вложил кузнец рукоять в руки Йерве.

Затащил Йерве молот на лежачий край доски, поближе к каменюке. Залез на остывшую наковальню и спрыгнул на тот край, что торчал в воздухе. Раздался скрип, но доска выдержала, а молот подскочил в воздух и бухнулся на землю. Кузнец отпрянул.

Гильдегард открыл было рот, но Йерве его опередил:

— Неси меч, ты проиграл.

Bозмутился Гильдегард.

— Постой, постой, мы так не договаривались.

— Я сказал тебе, что подброшу молот в воздух, а ты обещал мне меч.

— Но я не имел в виду…

— Что же ты имел в виду?

— Я имел в виду, что ты собственными руками…

— Ты ничего такого не говорил.