Страница 95 из 100
Итак, давным-давно в одном племени под этим небом в положенный срок родились мальчик и девочка. Они были рождены в один день в разных семьях и, так получилось, были похожи как брат и сестра. Впрочем, сходство это было не в лицах, а, скорее, в одинаковом взгляде глаз. Они вместе играли, вместе росли, вместе ходили в зелёный лес, окружавший их деревню, и никто не удивился, когда, повзрослев, они решили стать мужем и женой. Родители девочки к тому времени уже умерли, а отец мальчика, вождь того племени, не был против. Он прекрасно знал, что других девушек его сын будто вовсе не видит, одна подруга детства была для него всем. Да и девочка была хороша собой, смышлёная, умелая и добрая, лучшую невестку ещё поискать. На том и порешили, выделив молодым собственный дом на краю деревни и предоставили им жить, как предки завещали и как Судьба даст.
Она снова пряла.
Вращение деревянного колеса завораживало не меньше, чем плавные движения тонких изящных рук. Пепельные волосы легкими волнами обрамляли её светлое лицо, а тени от пушистых ресниц падали на зардевшиеся от его комплиментов щёки. Быть может, в мире и были женщины роскошнее и красивее неё, но милее никого не могло быть. Он видел много девушек, многим пел, но только для неё он вкладывал в песни всю свою душу, всё чувство, поглотившее его в тот миг, когда он увидел её впервые.
Эта история была совершенно банальна. Мальчик и девочка, муж и жена, созданные друг для друга, рождённые в один день, любящие друг друга как две половинки одного целого. Были ли они счастливы? Конечно, скажете вы, как может быть иначе? Совершенно банальная история. И никто, даже старый шаман, не замечал в глазах у обоих, как за тонкой коркой льда, дышащую бездну огненных вихрей, впрочем, они и сами о ней не подозревали. Только временами их молодые сердца сжимались от непонятной муки, от ожидания чего-то, что им не дано было знать. Они не знали другой жизни. Чуть ли не с момента рождения они были вместе и почти не разлучались. Возможно, они даже не понимали, что значит счастье, ведь у них не было с чем сравнивать. Но да, они были счастливы. Они были обречены на счастье. Говорят, если Судьба хочет лишить тебя чего-то, она сначала дает тебе это в руки.
То и дело вождь брал своего сына в поездки к соседним племенам. И в этих поездках юноша начал задумываться о других землях и дальних краях. Теперь, когда ветер доносил до него запахи и звуки из чужих незнакомых мест, он замирал на время, глубоко погружаясь в свои мысли, и только прикосновение или звук голоса любимой могли вернуть его обратно. Он грезил наяву о могучих реках и вершинах гор, покрытых снегами, о бескрайних полях и совсем неведомых солёных волнах далекого моря. Так и случилось, что стал он уезжать, с каждым разом забираясь всё дальше от дома. Он общался с другими племенами, выспрашивал пути у торговцев и охотников, просил совета у шаманов. Юноша легко учился всему, что видел на пути, и скоро во всех окрестных племенах его стали почитать как мудреца и ловкого охотника.
Она же ждала его дома, пряла и ткала узорчатые ткани. Но в разлуке с ним её всё чаще посещала та непонятная тоска. Но каждый раз, когда он возвращался, она так радовалась, что забывала о дурных чувствах.
Так проходили годы. Всё меньше дней он проводил у родного очага, всё дальше и дольше уезжал на поиски новых ветров. Она ждала и пряла. Временами ей было грустно без любимого, но он возвращался, светясь радостью, и эта радость становилась и её радостью тоже.
Они сидели за накрытым столом, и она улыбалась ему. Она всегда угощала его за пение. Это было приятно, но ещё приятнее было видеть, как она улыбалась именно ему. Они были вдвоём и могли говорить о чем угодно. Сначала он рассказывал ей о дальних землях, о их чудных обычаях и непонятных невзгодах, но ей больше нравились сказки. Тогда он начал сочинять сказки только для неё, и в каждой из этих сказок он говорил, как любит её, даря её образ могучим властительницам, богиням и святыням. Она охотно слушала его, слишком часто оставалась она совершенно одна, не привыкнув к сладким звукам красивых и нежных слов. Глядя прямо в его глаза, она будто погружалась в эти истории, проживая множество жизней в своём маленьком домике, где единственным приключением была прялка.
Однажды по лесной дороге в их деревню пришёл бродячий сказитель. Он странствовал, рассказывая новости и сказки, он пел песни и наигрывал мелодии на потертой трехструнной бандуре, менял красивые безделушки на еду и вещи. Такие бродяги тогда были редкостью, да и кто захочет ходить по дорогам и тропам под снегом и дождём, когда есть теплый очаг, когда вокруг соседи и родня? Но находились и такие чудаки.
Сказитель расположился на маленькой площади, где обычно устраивали праздники и собрания, и начал петь. Он спел несколько песен, подождав, пока вокруг него соберётся достаточно народа, и начал рассказывать новости из ближних и дальних земель. Его слушали, перебивая и задавая вопросы, уводящие его рассказ в сторону, а он всё говорил и говорил, пока не начало темнеть. А как стемнело, вождь пригласил его в свой дом.
Тот сказитель был молод. Он рано остался сиротой. Всю их деревню выкосил мор и выжил только один маленький мальчик. В соседних поселениях его не приняли, сказав, что на нём лежит проклятие, и он принесёт им гибель. Так что мальчику пришлось идти куда глаза глядят. Почти всю свою жизнь он провёл в дороге, и нигде ему не удавалось найти пристанища на долгое время, хотя был он умен, не слаб и хорош собой. Он сам сочинял песни и сказки и запоминал всё то, что ему удавалось услышать, чтобы потом рассказать в других местах. И тем вечером он тоже пел, чтобы отплатить вождю за гостеприимство. А вся взрослая часть семьи слушала его с замиранием сердца.
Там он и увидел её впервые, и её серые глаза затмили ему весь белый свет.
Он попросил у вождя разрешения задержаться, и тот согласился. На душе у вождя в те дни было муторно, луна не успела смениться с тех пор, как умер их шаман. Песни и сказки бродяги казались ему неплохим лекарством от душевной горечи. Но сказитель весь мёд своих уст берег для девушки с серыми глазами.