Страница 81 из 100
— Да. Очередная вылазка на Арие удалась. Наши захватили несколько яиц песчаных драконов для исследований. Они даже не представляют, насколько удачно прошла операция. Найи готовят новую породу песчаных драконов, которые смогут противостоять оружию Святых Стражей. Но для финальных испытаний этой породы змееныши должны были вылупиться и развиться в естественной среде. Эту кладку наши и нашли. Жрица знает, что при перевозке почти все зародыши погибли, но один сохранился. И если он вылупится, конклав будет знать все сильные и слабые стороны новой породы.
— И это настолько важно, что послали Жрицу?
— Насколько я понял, им удалось скрестить песчаников Ария с легендарными звёздными драконами Вукирии. Те, если ты вспомнишь, весьма миролюбивы и лояльны к любым живым существам, в отличие от ройских выкормышей. И при этом они могут летать между планетами.
— Ого! Даже так? То есть у Фарайна есть шанс заполучить в армии противников огромных тварей, летающих между планетами, невероятно живучих, плюющихся огнём и искренне ненавидящих наши войска, не единожды разорявшие гнёзда их родичей? Вот теперь я поверю, что найи надели браслет раба Жрице и отправили её с миссией…
— Выкрасть, а если не получится — уничтожить уцелевшее яйцо, — продолжил воин.
— Что-то жизнь с каждым днём становится всё веселее, — невпопад заметил рыжий. — Кстати, а почему отправили именно её, она ведь весьма молода для такой важной операции?
— Понимаешь, Яри… она полукровка. Её отцом был какой-то влиятельный най, а мать — ройская рабыня. Она с детства была изгоем, хотя и обладает даром к магии и врожденной силой. Стать жрицей — это был её шанс войти в общество найев. А после этого задания она должна была стать абсолютно свободной и полноправной аристократкой найя.
— И тут появился ты и встал на её пути к свободе и нормальной жизни, — Ярр задумчиво барабанил пальцами по столу.
В комнате повисло молчание.
— Я сказал, что помогу ей, — осторожно произнес воин.
Ярр резко помотал головой.
— Нет. Тебе там появляться нельзя. Как только зайдёшь в лаборатории, твоя маленькая тайна лопнет, и поднимется тревога. Даже не думай об этом.
— Но что-то же надо делать! — растерянно воскликнул друг.
— Надо. Тебе, например, надо охранять свое найское сокровище, заодно стараясь, чтобы вы постоянно были на виду. А мне надо вспомнить юность и прогуляться в лаборатории, что-то мне подсказывает, я легко найду дорогу к нашей цели.
— Яри, ты серьезно? Но ведь это такой риск. И ради чего? Ты всегда был слишком добр ко мне, но ради жрицы? Я думал, ты если не ненавидишь её, то недолюбливаешь…
— Я не могу её ненавидеть. За что? За то что она, как и ты, ребенок, которого всю жизнь пытаются сломать и перекроить по своей мерке? Ты знаешь, меня тошнит от подобных изысканий во имя Родины. Я сам когда-то был чьим-то экспериментом, и мне это не понравилось. И потом, вы же близнецы. А это значит, что, недолюбливая её, я буду негативно отношусь и к тебе тоже… Причин море. Скорее я не вижу, почему мне не следует вам помогать.
Они посидели ещё немного, разговаривая о пустяках. Тему похищения решено было закрыть, чтобы никто не успел её уловить. Уже перед уходом, воин сказал другу:
— Ярр, спасибо тебе. Надеюсь, я смогу тебя отблагодарить. Когда-нибудь.
Ярр ничего не ответил, только подумал, что лучшей благодарностью для него было бы, если бы его друг смог жить счастливо. Когда-нибудь.
3
Не знаешь, проклятьем иль радостью встретят,
Но точно заметят…
Это было странное место.
Фарайн давно уже был обжит и обустроен вдоль и поперёк. И наверное, это был единственный оставшийся пустырь на всей планете. Раскинувшийся на утесе, нависшим над берегом бледного моря.
Бесплодная серая почва, редкие жесткие стебельки травы, и торчащее на самом краю обрыва дерево без единого листа. Огромные гладкие корни змеятся вокруг толстого ствола, тёмная потрескавшаяся кора, чуть тёплая в любое время года, изогнутые ветви, как протянутые к морю руки. Отсюда мог бы открываться чудесный вид на море, но сейчас был отлив, и с края обрыва можно было увидеть лишь блестящую на самой границе с небом узкую полоску воды, а до неё — пустыню с иссохшими водорослями, выпирающими из песка камнями и остовами кораблей и морских тварей.
Воин любил это место. Сюда он приходил всякий раз, когда хотел остаться один и подумать о чём-то важном. Здесь он был самим собой. Не было Святого Стража, не было воина Фарайна, исчезал бесследно носитель Силы, оставался только он, один, нагой и чистый, как при рождении. Он помнил это дерево, когда оно ещё было покрыто листвой и нежными душистыми цветами, помнил их запах. Наверное, это удивительно — помнить события, произошедшие через несколько дней после твоего рождения, но он их помнил. Ему никогда не рассказывали о его родителях, поэтому приходилось обходиться скудной памятью младенца.
Матери он не помнил. Она умерла во время родов. Он даже не мог понять, из-за чего это произошло. То ли роды были тяжелыми, а здоровье женщины слабым, то ли ей помогли покинуть этот мир. Но почти сразу после рождения его забрал отец. Он укутал младенца каким-то магическим защитным коконом, и повез его к этому дереву. Дело в том, что точно под этим деревом на берегу находился портал на одну из планет, третью, кажется. Портал был как-то связан с деревом и открывался далеко не всем. К нему и стремился отец, а за ними мчалась погоня. Их настигли на этом самом месте, у корней цветущего дерева. У них не было шансов, и отца убили… А потом дерево каким-то образом защитило младенца и преследователи погибли, пытаясь пробиться сквозь эту защиту. Тогда навеки закрылся портал на берегу, тогда разом засохла и облетела листва и цветы, дерево как будто одело траур. Он не помнил, как его нашли слуги конклава, мог лишь догадываться, что увидев трупы и чудом уцелевшего малыша, они решили покориться воле Неба и не убивать младенца.