Страница 77 из 100
С того вечера началась их дружба.
И Ярр даже научил его играть на флейте, это было их маленькой, тщательно охраняемой тайной.
***
Жрица Найи расположилась на мягком диване в огромных апартаментах, отведенных ей и её рабам. На низеньком столике рядом с диваном стояли бокалы с вином и ваза с фруктами. Стражу не оставалось ничего, кроме как встать у окна. Не мог же он опуститься на диван рядом с женщиной, от одного взгляда на которую его обдавало жаром, хотя он не признался бы в этом даже под пыткой. Прекрасные серые глаза Жрицы, внимательно наблюдали за ним из-под пушистых чёрных ресниц.
Вот уже четыре дня воин повсюду сопровождал Жрицу, и это была сладостная пытка. Но он не позволил себе ни одного неосторожного слова или жеста по отношению к найе, его поведение было безупречно и холодно как всегда, несмотря на пламя, сжигавшее его изнутри, и на то, что Жрица постоянно пыталась с ним заговорить. Его с детства учили, что найи вероломны, что они лгут всегда, что нет чувства опаснее и глупее, чем симпатия к найю. И он сам не раз имел возможность убедиться в правоте подобных высказываний. Но битвы с собственным сердцем воин всегда проигрывал. А теперь его сердцем безраздельно завладела сероглазая женщина. Найя. Жрица. Враг.
— Сегодня удивительная погода, — раздался мелодичный низкий голос Жрицы.
— Почему Вы так решили? Солнечные теплые дни не редкость для здешнего лета, — воин немного опешил от неожиданной реплики, и даже посмотрел прямо на собеседницу, чего старался избегать.
— Я просто подумала, что раз мужчина предпочитает в присутствии женщины смотреть в окно, погода за окном должна быть поистине удивительна, — изучающий взгляд Жрицы раскалённым тавром гулял по лицу и телу Стража.
— Прошу прощения у блистательной найи за мою неучтивость. Но мой долг — защита посла, и я должен быть уверен в отсутствии злоумышленников как внутри апартаментов, так и снаружи.
Что-то дрогнуло в лице найи. Нет, это просто играют солнечные блики, отбрасываемые хрустальным шариком, который она вертит в тонких пальцах.
— Не стоит беспокойства. Ройи сразу же учуют приближение злого умысла. Они весьма чувствительны к негативным эмоциям и намерениям. А мы тем временем могли бы заняться чем-нибудь приятным, например, обсудить философские проблемы, или просто поболтать, чтобы познакомиться поближе, — от упоительного звучания этого голоса растаяли бы даже вечные льды, что уж говорить о горящем сердце влюблённого воина. Но он всё-таки сумел взять себя в руки и ничем не выдать своего беспокойства.
— Не думаю.
— Ах да, я слышала, что Стражи боятся откровенных разговоров с женщинами… и женщин вообще. Но когда я смотрю на Вас, мне кажется, что Вы ничего не боитесь, не так ли? — она умело уводила беседу в нужную сторону, но ей попался достойный противник, собрав последние силы, он как можно более холодно ответил:
— Я не боюсь ничего, но мой долг, долг Святого Стража запрещает мне сближение с дамами, какими бы приятными они ни были.
Окончание отповеди, призванное смягчить её, пропало втуне. Что-то взорвалось внутри Жрицы, невидимая пружина, напрягшаяся ещё в начале разговора, наконец лопнула.
— Да что вы, святоши, можете знать о долге?! Как вы можете произносить это слово так просто, свободные, самовлюбленные твари! — найя кричала. Вне себя от гнева, она швырнула хрустальный шарик, которым играла, в дальнюю стену. Шарик отскочил от стены и разбился, нет, раскололся на две полые половинки, из которых вылилась бесцветная жидкость. По комнате разнесся лёгкий еле заметный аромат.
Теперь уже Стражу пришлось сдерживать свой гнев, даже влюблённость отступила куда-то на задний план.
— Как интересно. Приворотное зелье жриц, яд, делающий даже из самого сильного человека послушную куклу, а затем медленно убивающий его. Неужели Вы думали угостить меня этим?! После того, как несколько Стражей погибли от этой пакости, нас обучают распознавать её по запаху. Это было весьма наивно с Вашей стороны, думать, что я выпью яд из Ваших рук, увлечённый разговором! — воин был вне себя. Она лгала, заманивала его в свою ловушку, двуличная, лживая найя. Она с самого начала собиралась его отравить, и все эти разговоры были только для того, чтобы он утратил осторожность. Он ведь Святой Страж, враг для неё. Враг! Враг, но…
Слезы, похожие на маленькие капельки хрусталя, брызнули из глаз женщины. Её голос дрожал, как и капли на её ресницах.
— Я должна была, должна, слышишь! Я не хотела. Я думала, что смогу сама влюбить тебя в себя и заставить сделать всё, что мне нужно. Я не хотела, чтобы ты погиб. Не хотела. Я глупая, ты такой холодный, у меня всё равно ничего бы не вышло, я урод, а ты… А потом я уже не смогла, я специально разбила его. Как, как я могла влюбиться в кусок льда? — тихая сбивчивая речь найи острым ножом вонзилась в его сердце. На миг даже потемнело в глазах. Ложь, все ложь. Найи всегда лгут. Жрица не может полюбить Святого Стража, они непримиримые враги. Она даже лжёт, что уродлива, хотя так прекрасна!
— Уходи, я не хочу, чтобы ты наслаждался моим позором. Оставь меня!
Воин послушно удалился. Уже дома он без сил опустился на кровать, закрыл глаза, но заснуть так и не смог. Всю ночь в голове его прокручивался их разговор. И одна мысль звучала набатом: Великое Солнце, если бы это была не ложь!
С утра голова его болела. Такого не случалось и после самых обильных пиров. Видимо, даже аромат приворотного зелья был ядовит.
Наверное, он должен был доложить о случившемся. Тогда переговоры прекратятся, жрицу попытаются убить, она сбежит на родину, если успеет. Нет, этого не будет. Он должен защищать её, пусть даже от самой себя. И с этими решительными мыслями, Страж отправился сопровождать Жрицу в очередной утренней прогулке по городу.