Москва-Обратная

Саша благодарно кивнула, сполоснула руки и вытянула уже откровенно надрывающийся телефон.

Звонил Александр Евгеньевич. Встревоженный голос начальника заставил Сашу виновато поморщиться — она совсем забыла, что обещала позвонить ему. Тут же мелькнула мысль рассказать Александру Евгеньевичу обо всём произошедшем, но дальше полуоформившегося желания она не зашла. Саша хотела вначале сама разобраться в происходящем, а уже потом вовлекать в приключившийся с ней фарс третьих лиц.

Так что она заверила Александра Евгеньевича, что с ней всё в порядке и, выслушав беззлобную лекцию о вреде забывчивости, повесила трубку.

В квартире божественно пахло свежепожаренным мясом.

Саша ненадолго остановилась на пороге, рассматривая, как ловко управляется на кухне Лев. Он двигался с инстинктивной уверенностью человека, находящегося в собственном пространстве, и Саше это нравилось. В жестах Льва читалась столь необходимая в данный момент стабильность, даже основательность — и ни грамма нервозности, грозившей захлестнуть саму Сашу прямо с головой.

— У меня всё готово, — не оборачиваясь, произнёс он и рассеяно пробежался по сенсорным кнопкам варочной панели. — Достань, пожалуйста, тарелки.

Саша достала, тут же отстранилась, пропуская Льва к раковине. Незатейливую нормальность происходящего немного пошатнул тот факт, что кастрюлю с макаронами Лев держал голыми руками, но Саша уже устала не верить своим глазам. На двоих они быстро раскидали по тарелкам нехитрый ужин и отнесли его на стол.

Пару минут на кухне стояла относительная тишина, нарушаемая лишь звонким постукиванием вилок о тарелки. Саша растеряла часть аппетита после звонка Александра Евгеньевича, а вот Лев свою порцию уминал чуть ли не с довольным урчанием. Осилив большую часть, он сжалился над Сашей и принялся рассказывать:

— Обратный город и Холмы — это изнанки Верхнего города. Географически все они находятся в одной точке, просто в разных плоскостях существования. Как соседние страницы одной и той же книги. — Вилка в руке Льва едва заметно дёрнулась, словно бы он в последний момент передумал подчёркивать слова жестом. — Потому, кстати, ты не видишь свою царапину: её нанесли на обратной стороне, а мы сейчас в Верхнем городе. Полукровкам доступны сразу две плоскости; они могут свободно переходить между своими городами и брать попутчиков. Помимо них существуют общие дороги: в Москве это метро. Оно ведёт и в Обратный, и в Верхний, и на Холмы. Чтобы люди случайно туда не попали, входы и выходы спрятали глубоко в туннелях.

Лев немного помолчал, задумчиво ковыряясь в тарелке. Насколько Саша его понимала, он не был большим любителем пространных речей.

— Многие вещи существуют во всех трёх городах одновременно. Но заселённое пространство полностью отдаёт себя своему хозяину. Жить в одних и тех же домах мы не можем: люди болеют, нечисть и духи голодают. Верхнему городу проще всего расширять свою территорию, он её создаёт. Обратный же и Холмы спорят за каждый освободившийся клочок. — Чем дальше рассказывал Лев, тем меньше лёгкости оставалось в его словах. С глубокой морщинкой между широких светлых бровей и опущенными уголками рта он внезапно показался почти старым. — Захватить чужие земли тяжело: надо согнать всех местных жителей и уничтожить их дома. Таким занимаются только люди, и то по незнанию. Взамен они же регулярно создают ничейную территорию, на которой не живут сами и на которой с радостью бы поселились мы — новые станции метро.

Резким движением взъерошив и без того стоящие торчком волосы, Лев тяжело уставился за окно. Там вновь собралась гроза.

— С одной стороны, туннели располагаются под землёй, а значит у Холмов на них больше прав. С другой, станции сделаны руками человека, и потому ближе Обратному городу. Чтобы споры за новые участки всякий раз не превращались в войну, мы договорились об… «игре». — Сердито фыркнув, Лев царапнул позабытую вилку кончиком загнутого когтя. — Раз в год, за день до летнего солнцестояния, представитель Холмов проходит по метро и оставляет в городе семь меток, которые «привязывают» станцию. В само же солнцестояние игрок Обратного должен пройти тот же маршрут из конца в начало, найти все метки и на их основе сплести свои чары. Если он уложится в те пять часов, что метро закрыто для пассажиров, то станция достанется его народу. Мы вправе мешать друг другу, но Обратный город недостаточно стар и могущественен, чтобы самостоятельно привязывать новые территории. Так что первопроходца обычно не трогают. Вот того, кто пытается распутать его чары…

Лев пристально, словно бы оценивающе посмотрел на Сашу. Она невольно поёжилась под его тяжёлым взглядом и отвела глаза.

— Поскольку мы не знаем маршрут первопроходца, на время игры нам требуется проводник. Полукровка, как ты. У вас есть особый талант, умение выбирать правильные решения: слова или пути, без разницы. Малую часть его вы используете, даже живя в Верхнем городе. В ночь Солнцестояния мы находим духа и проводника, на территории которых открылась новая станция, и они идут по маршруту.

Внезапно голос Льва сорвался на хриплый полушёпот. Он зачастил, словно бы опасаясь, что его в любой момент перебьют:

— Сегодня я игрок, а ты — мой проводник. И я прошу тебя помочь нам. Холмы выиграли последние четыре станции. Застройка Москвы с каждым годом всё плотнее и плотнее. Если так пойдёт и дальше, то нам негде будет жить. Город останется без культурной изнанки, без своей души. Это страшно, Саш. Я видел города, где нечисть победила духов, и где люди истребили обоих. Они мёртвые. Там можно выживать, но они превратились в бесконечную бездушную трясину.