Москва-Обратная

Затем на одну короткую секунду шум притих. Саша обернулась; к ней, скользя по влажной земле оврага, нёсся зверь. Опущенные рога ярко блестели мокрым и красным, в тон им полыхали выпученные глаза. Слишком поздно Саша поняла, что надо бежать; между ней и зверем осталось меньше десяти метров.

Её сбило с ног что-то огромное и горячее, знакомое. Лев. Они кубарем скатились в полноводный уже ручей, зверь же пролетел по берегу. Поняв, что промахнулось, чудовище резко затормозило; в этот миг на него запрыгнул Студент. Просунув посох между опущенной головой и шеей зверя, Студент резко дёрнул оружие вверх. Ответный рёв взвился до небес.

— Саш! — окликнул откуда-то из-под неё Лев, и она, оступаясь и скользя, поднялась на ноги. Он вскочил следом. — Метка далеко?

— Нет.

— Тогда беги. — Прежде, чем Саша успела сорваться с места, Лев ухватил её за плечо и мелко встряхнул. — Через лес!

Она кивнула и, выбравшись из ручья, тут же кинулась к деревьям.

Густой подлесок заслонил дно оврага и приглушил звуки драки. Саша мчалась насквозь, больше доверяя маршруту, чем собственным глазам. Поначалу лес вёл себя негостеприимно, как и в Нескучном норовя сунуть ветку в лицо или бросить под ноги камень. Но вскоре Саша поймала ритм. Она знала, где притормозить, а где, наоборот, ускориться, чтобы не влететь в очередную ловушку Холмов. В отличие от дара проводника, этот инстинкт не требовал физического контакта, а главное — не имел никакого отношения к внутреннему чувству правильности. Саша просто знала лес, как знала свой район и своё отражение в зеркале.

Стремительный марш-бросок через заросли не подходил для размышлений. И всё же Саше пришло в голову одно возможное объяснение: зелье Пажа и обратная кровь в её венах. Теперь оставалось найти метку, вернуться с ней ко Льву (если зверь не… впрочем, Саша и думать не хотела о такой возможности) и проверить свои выводы.

Метка нашлась на одном из «волшебных» камней Коломенского — каком конкретно, Саша сказать не могла, ибо вечно путала их названия. В любом случае, в Холмах плоский серый булыжник сохранил лишь форму. Теперь его расчертили золотые жилы, сияющие даже в скромном предутреннем свете. Кроме жил гладкую поверхность камня нарушало лишь чёрное пятно метки.

Проблема была в том, что камень лежал на открытом и скользком глиняном склоне, метрах в пяти от дна оврага. Саша попробовала подняться, вбивая в склон носки кроссовок, но ей не хватило опоры для рук: верхний слой глины просачивался сквозь пальцы.

Мысленно чертыхаясь, Саша огляделась по сторонам. Деревья, камни. Ручей, после весны забитый поломавшимися ветками… Ветки подкинули идею. Набрав с полдюжины самых толстых и длинных и найдя увесистый булыжник, Саша вернулась к склону.

Под ударами камня палки легко входили в размякшую глину. Саша вбивала их почти целиком, оставляя лишь хвостики в десять-пятнадцать сантиметров. Часть держалась. Часть выскальзывала с влажными хлюпами. На пять метров пути ей потребовались дюжина палок и почти две дюжины попыток. И слишком много времени. Камень лежал так далеко от места, где на них напал зверь, что вокруг царила тишина. Многозначительная. Мертвецкая.

Вбив последнюю палку и выкинув камень, Саша поднялась к булыжнику. Метку нарисовали по самому его центру — так далеко, что фотографировать пришлось вслепую. В первый раз Саша промахнулась, второе фото вышло смазанным. На третий раз ей улыбнулась удача и, прижав мобильный к груди, Саша полусползла-полусъехала по склону.

Обратно она бежала вдоль ручья, свернув в лес лишь когда услышала звуки сражения.

Овраг там, где из-под земли выбрался зверь, теперь напоминал болото. Смесь земли и воды местами пузырилась из-за бьющих ключей, местами стекала в новые разломы. Склоны устилали выломанный подлесок и гнилая листва. Перемазанные грязью, Лев и Студент все ещё гоняли окровавленного зверя, который игрался с ними, как избалованная кошка с глупыми мышами. Саша не собиралась ждать, пока ему надоест развлекаться. Выскочив из-за деревьев в дюжине шагов от зверя, она громко закричала.

Остановились все трое. На мгновение Саша поймала ошарашенный и гневный взгляд Льва, а в следующую секунду она уже бросилась в лес, и следом за ней кинулся зверь.

По поросшему деревьями склону Саша вскарабкалась куда быстрее массивного чудовища. А вот на равнине они двигались с одной скоростью; там, где сам лес помогал Саше найти дорогу, зверь нёсся напролом. Вдобавок, дорога сильно петляла; иногда Саше приходилось чуть ли не возвращаться назад, в то время как её преследователь легко срезал углы.

В какой-то момент рядом с Сашей оказался Лев. Он схватил её за руку и потащил за собой. Студента Саша не видела и не слышала, но, судя по ровному топоту зверя, ему под рога институтский дух не попался. Затем ветер принёс сладковатый запах увядшей листвы, и Саша немного успокоилась.

В конце концов лес вывел к склону, отделяющему дикую часть парка от исторической. Он сверху донизу порос луговой травой: высокой, крепкой, блестящей в лучах рассветного солнца. Лезть на семидесятиметровый холм, когда в спину пыхтело кровожадное чудовище, было настоящим безумием. И всё же Лев потащил их наверх.

На полдороги что-то с боевым кличем пронеслось в двух шагах от Саши. Она оглянулась через плечо и увидела, как Студент снова забирается зверю на спину. Вид духа, остервенело сжимающего руками и коленями слишком крутые бока, напугал Сашу. Она запнулась, боясь отвести взгляд от сцепившихся врагов, проигнорировала хриплый окрик Льва…