Страница 29 из 60
Лес медленно редел. Перейдя на быстрый шаг, Лев притянул Сашу чуть ближе и обнял за плечи. Оба они всё ещё молчали: Саша от пережитого ужаса и окончательно сбившегося дыхания, Лев же прислушивался к следам возможной погони.
Которой они так и не дождались. Вий не соврал: даже нечисть не рисковала залезать в его проклятый лес. До самой границы Нескучного сада Саша и Лев добрались безо всяких приключений, если не считать чудившегося Саше за каждым деревом слепого взгляда бесконечных век. Относительно светлый и пустой Ленинский проспект заставил её облегчённо выдохнуть.
С каждым шагом, уводящим их дальше и дальше от леса, всё отчётливее проявлялась тревога Льва. Он непрестанно косился на Сашу, словно одновременно боясь и желая задать некий вопрос. И она, конечно же, знала какой. Перейдя через дорогу и свернув на первую же перпендикулярную ей улицу, Саша сипло произнесла:
— Я достала метку. Не волнуйся.
— Да я не о ней волнуюсь! — тут же вызверился Лев. Но мигом взял себя в руки и продолжил гораздо мягче, почти нежно: — Как ты?
— Перепугалась до смерти. Ты знал, кто живёт в том лесу?
Лев отвёл взгляд, и Саша, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой узел, обеими ладонями вцепилась в его запястье.
— Ты знал?!
— Догадывался. — Он всё ещё не осмеливался заглянуть Саше в глаза. — По Обратному когда-то ходили слухи, что Холмы избегают Нескучного сада из-за поселившейся там древней нечисти. Никакой конкретики, одна болтовня. Да и первопроходец здесь как-то прошёл…
— В той башне живёт Вий. — У Саши дрожали и руки, и голос. — И он коллекционирует человеческие кости. Они для него как игрушки. Целый сундук... и метка в нём… Мне пришлось по локти залезть…
— Тише, Саш, тише…
Лев потянулся обнять её, но Саша отшатнулась, не готовая простить то, что слишком сильно напоминало предательство. Ледяной шёпот Вия, его сонное бормотание звенели в голове, заставляя поминутно вздрагивать и оглядываться. Понимая, что лишь расстояние поможет ей успокоиться, Саша с места сорвалась почти на бег.
Шаги Льва послышались с опозданием. Он, как провинившийся щенок, держался чуть позади Саши — не отставая и не попадая в поле зрения.
В той же мрачной тишине они добрались до небольшой асфальтовой площадки перед вестибюлем «Шаболовской». Остановившись у самых дверей, Саша повернулась и внимательно посмотрела на Льва. Как бы ей ни хотелось сорваться, злость во время игры была непозволительной роскошью.
— Я понимаю, что у тебя здесь больше опыта, и что моя роль в игре — ходячий компас. Но если мне и дальше придётся рисковать своей шеей, то я имею право знать, в какую петлю её засовываю. Ты не можешь один решать за нас обоих. Ясно?
Ответный взгляд Льва оказался долгим, тяжёлым. Исчезли и прежнее добродушие, и свежая вина. Осталась только мрачная решимость, гудящая в каждом произнесённом Львом слове:
— Ясно, Саш. А теперь послушай меня и ты. Холмы сегодня сделают всё возможное, чтобы запугать тебя и сбить с маршрута. Я не собираюсь им помогать. Если мы проиграем, потому что они оказались хитрее или умнее нас — пожалуйста. Не успеть из-за бесполезных эмоций в мои планы не входит.
— При чём здесь эмоции? Ты запихнул меня в пасть какому-то древнему монстру и даже не предупредил!
— А что бы изменилось? Ты бы отказалась туда лезть?
Саша нахмурилась и промолчала.
— Я знаю, что не отказалась бы. — Голос Льва смягчился, глаза потеплели. Грустно улыбнувшись, он продолжил: — Ты слишком ответственна, чтобы бросить игру. И я ценю твою помощь. Позволь и мне немного помочь в ответ.
— Чем?.. — растеряно пробормотала Саша, уже не зная, что и думать о словах Льва.
— Тем, что тебе сейчас нужно: самоконтролем.
Лев галантно придержал дверь вестибюля и подтолкнул Сашу внутрь.
Эскалатор на «Шаболовской» работал только на подъём, так что в зал они спустились пешком. После долгой пробежки через Нескучный подобные мелкие неудобства раздражали не хуже назойливой мухи. К тому же, как и всё в Холмах, эскалатор порос какой-то диковинной местной флорой: серо-коричневой суховатой лозой с колючками вместо листьев. Иголки встречались как совсем крошечные, в пару миллиметров, таки и массивные шипы с Сашину ладонь длиной. Они мирно лежали на ступеньках и поручнях, липли к тусклым цилиндрам плафонов. Кабинку дежурного лоза скрывала целиком, равно как и ограждение, разделяющее поднимающихся и спускающихся пассажиров. На полу ещё оставались свободные места, а вот проходы между колонн и потолок едва угадывались за колючим плетением.
Дойдя до дальнего торца станции, в Верхнем городе украшенного пёстрым витражом Шуховской телебашни, а в Холмах — единственным цветком монструозной лозы, Саша повернула направо. Выход к перрону перекрывали всё те же намертво сплетённые колючки. Лев когтем подцепил самую тонкую веточку; та с хрустом обломилась, и на её месте тут же выросла новая, более толстая и колючая. Саша с аналогичным результатом выломала складным ножом ещё несколько ростков.