Страница 94 из 95
– Попалась! А теперь давай найдем твою «сестру».
Рута.
– Рута! Рута не спи, мать твою!
– Я не сплю, – не открывая глаз, соврала та. – Открывай сегодня ты, слышать ничего не желаю о рыбном вторнике!
– Да чтоб тебя! Рута! Ааа, сейчас...
В лицо девушке вылилось целое ведро ледяной воды, и она с воплем подскочила, мгновенно вспоминая где находится и что происходит.
– Чтоб твои причиндалы Дар’Тугу пожрал, сволочь! – выпалила она, пытаясь утереть лицо. Одежда намокла, была холодной, липкой и дико противной.
– Зато очнулась, – философски произнес инквизитор и споро освободил ее от оков. Девушка, не отрываясь, смотрела на него, ничего не понимая.
– Какого беса, Франциско? – наконец спросила она. – Что это было?
– Это была одна крайне удачная попытка помочь тебе выпутаться из дерьма, в которое ты угодила. А заодно попытка помочь выпутаться из него мне и выяснить, где любит прикорнуть наш бессмертный понтификар.
– Тебе?
– Да, видишь ли... Я решил все же поучаствовать в вашем деле, как ты и хотела, чтобы не дать твоей сестре прибить человека, которого еще ждет суд в столице, и весьма неудачно столкнулся с группой преданных Высокопреосвященству инквизиторов прямо у двери его особо секретных покоев. Пришлось импровизировать. Не переживай, не только ты разбираешься в зельях. К утру они и не вспомнят, что видели меня... или тебя.
– Зачем ты вообще полез?!
– А ты вообще понимаешь, что случилось бы, стоило тебе выйти из убежища Дауртамрейна?
– Что?
– Смерть.
– И что?
– Что значит «И что»? Как бы ты мертвая узнала то, что тебе нужно?
– Франциско... – Рута потерла лоб пальцами, на которых уже почернела и высохла кровь, и нервно рассмеялась. – Как ты думаешь, сколько мне лет?
– Двадцать?
– Больше.
– Двадцать пять?
– Больше.
– Тебе не может быть больше тридцати.
– Мне двести девятнадцать лет, Франциско. И боюсь, что в смерти для меня нет ничего нового.
– К... Как это возможно?!
– Не сейчас, – она обхватила себя руками и поежилась. – Ты пришел освободить меня или прикончить?
– Я пришел сказать тебе, что знаю, где настоящее тайное убежище Дауртамрейна, – медленно произнес Франциско, все еще пытаясь переварить услышанное. Загадка из непонятной стала еще более непонятной. – И что помогу тебе его отыскать. Но при одном условии.
– Каком?
– Ты не станешь его убивать.
– Хорошо, – легко согласилась ведьма.
– И твоя сестра тоже.
– Я не могу пообещать за нее.
– Ты улыбаешься.
– Вовсе нет.
– Я же вижу!
– Идем уже! Ночь заканчивается.
Франциско развернулся и пошел первым, указывая дорогу. Потирая ободраные костяшки пальцев, Рута не смогла сдержать разочарованного выдоха, но тут же запретила себе думать о том, что, несмотря на веселый тон, мужчина так и не смог взглянуть ей в глаза.
В самом деле, глупо было надеяться, что он всё забудет.
Ниже, еще ниже. За неприметной дверкой, располагающейся в кладовой, под мешками с провизией, как оказалось, набитыми тряпками для нужного объема, располагался люк, а под ним – винтовая лестница, уводящая во тьму. Тут же, в небольшой нише, располагались масляный фонарь и огниво.
«Насколько же глубоко уходит Кроген-но-Дуомо?» – спрашивала себя Рута, и не находила ответа. Спуск, казалось, был бесконечен. Но вот, наконец, снизу показался зеленоватый свет, и спустя еще некоторое время инквизитор и ведьма спустились на каменный пол сети пещер, удачно присоединенных к собору.
– Его Высокопреосвященство сам проектировал и строил этот собор, – зачем-то сказал Франциско, – сам выбирал место и едва ли не за укладкой каждого камешка следил, а добрую его часть уложил сам... Кроген-но-Дуомо строили больше семидесяти лет...
– Я знаю.
– Ах да. Ты, наверное, видела даже как его закладывают.
– Нет, в то время меня не было в Крогенпорте.
– Рута.
– Что?
– Я ведь совсем тебя не знаю, да?
– Как и я – тебя. Но еще вчера нам это не мешало.
Он промолчал. Ход вел через подземное озеро, и он все же взял ее ладонь в свою, переводя по узкому каменистому мостику, но это было не то. Не так, как раньше. Совершенно иначе.
Наконец, озеро осталось позади, и они вновь вышли в туннель. Издалека послышался чей-то голос. Эхо так сильно разносило его по всем уголкам пещер, что разобрать хоть слово было категорически невозможно. Франциско приложил палец к губам, и она понятливо кивнула, доставая из рукавов два метательных ножа, которые привычно легли на изгиб ладоней.
– ... смешно. Она непробиваема. И не пропускает звуков, хотя я и догадываюсь, что кроме хулы в мой адрес тебе сейчас сказать нечего. Мне еще не доводилось использовать сферу обуздания, а уж тем более видеть, как она действует на демонов. Тебе удалось меня поразить, ведьма, а это не каждому удается. Итак, давай-ка посмотрим...
Рута облегченно выдохнула и, упершись раскрытой ладонью в грудь мужчины, остановила Франциско, после чего, не скрываясь, вышла из-за угла.
– Дауртамрейн, – тот вздрогнул, но и не подумал повернуться, чтобы не дать ей над собою власти. – Отпусти мою сестру и скажи, где Драго. С тебя все началось. Из-за тебя мы стали такими. За тобой должок, церковник.
– У меня нет перед тобой долгов.
– Ложь, – она сделала маленький шаг вперед. Потом еще один. Убедившись, что тот не желает поворачиваться, пошла уже без остановок.
– Сделай это, и мы будем в расчете. Можешь и дальше сидеть в своей темнице или делать, что хочешь, мне плевать.
– Я ничего тебе не должен! Никому из вас, мерзкое отродье!
Свистнул нож и лезвие вошло в правую лопатку Рейна. Тот заскрипел зубами и вдруг сжал сферу. Внутри кто-то жалобно взвизгнул, и Ру опустила уже поднятый в замахе второй нож, увидев, как внутри сияющего шара мечется миниатюрный демон, яростно хлеща хвостом, норовя прыгнуть на мерцающую стенку сферы и, по всей видимости, побиться о нее головой.
– Ты знаешь, что такое пат, ведьма?
– Нет.
– В Ратлии есть такая игра – шатранж. Два игрока двигают фигурки и норовят уничтожить короля противника. Патом называют положение, когда ни один из игроков не может сделать хода, не подставив под удар своего короля. Ты сейчас в этом положении, ведьма. У тебя ничего нет, чтобы повлиять на меня. И твои игрушки, – он пошевелил лопаткой с засевшим в ней ножом, – не причинят мне ни малейшего вреда. Я же вполне могу причинить его твоему королю – твоей сестре, стоит тебе сдвинуться с места.
– Безвыходное положение.
– Схватываешь на лету.
– Но ты снова забыл об одной вещи.
– Какой же?
– Во-первых, я не обычная ведьма, – Рута усмехнулась, и человеческое обличье слетело с нее, будто пожухлая листва с дерева. – А во-вторых, я играю не одна. Давай!
Пространство пошло фиолетовыми всполохами и вдруг – взорвалось на миллиарды и миллиарды незримых частиц, осыпав и Руту, и Рейна невесомым стеклом разрушенного заклинания. А вместе с ним в руках понтификара осыпалась и сфера обуздания.
Франциско завершил рассеивание, способное рассеять магию даже архичародея, и устало вытер пот со лба. Пришлось влить в мейтрин прорву энергии, но оно того стоило.
На лету увеличившись, на каменный пол мягко спрыгнула Шайн и зло оскалилась на Его Высокопреосвященство.
– Все еще считаете, что ничего нам не должны? – ровно произнесла Рута.
– Нет... Нет! – Рейн, прикрывая ладонью глаза, чтобы ведьмы не вздумали его о чем-то попросить, попятился назад. – Убирайтесь! У меня перед вами нет долгов! Никаких! Слышите! Что б вас Тьма побрала!!! Проклятые ведьмы!!!
– Стой, – запоздало крикнул Франциско, но Рейн не услышал. Споткнувшись о камень, он нелепо взмахнул руками и споткнувшись о каменные ступеньки завалился на бок. Послышался глухой треск.