Карьеристка

Глава 9.

К утру у меня появилось желание расставить все по своим местам, разложить по полочкам каждую мелочь в своей жизни. С Женей я вроде как разобралась. Сожгла не просто мосты, а все дороги подпалила, задымила так, что не подобраться теперь. И должна сказать, что не ощущаю особой потери. Нет огромной пустой дыры в груди, про которую так много пишут в книгах. И лицо мне его нигде не мерещится. Обычная жизнь, обычные будни, пусть он и шлет мне цветы, но они, наоборот, напоминают мне о том, что было. И выполняют совершенно противоположную функцию – отталкивают. Я не забирала их домой, букеты так и стояли в офисе в ведерке, которое я попросила у уборщицы.

Мне хотелось наладить отношения с матерью или уже обрубить все концы и поставить точку в этой длинной эпопее. Эта неразрешенность, неустойчивость и недосказанность заставляла меня думать по несколько часов в день и не давала спать по ночам. И в это утро, после очередного разговора с Андреем по душам, мне захотелось поговорить с матерью. Несколько раз набирала номер, но зеленую кнопку вызова так и не нажала.

На работу я пришла минута в минуту. Надела свои новые туфли и громко цокала по кафельному полу, чтобы все вокруг слышали, кто тут самый модный.

В лифте оказалась вместе с Борисом и Николаем. Оба смотрела на меня волком. Борис как всегда одет с иголочки, придраться не к чему. А вот Николай как будто только с помойки: не бритый, кожаная куртка была явно старше меня, а еще от него несло чем-то кислым…

– Хорошо выглядишь, Кэт, – завёл он разговор.

– Спасибо, – ограничилась я благодарностью, говорить с ним вообще не хотелось.

– Как шеф? – продолжил Николай задавать вопросы.

– Не знаю, – честно ответила. – Он мне не докладывает.

Борис недовольно посмотрел на коллегу, но промолчал. Это-то мне и не понравилось. Он всегда высказывал своё мнение, даже когда его об этом не просили.

– Как? – притворно удивился Николай, – своей любимице и не докладывает?

Я держала лицо. Борис вообще делал вид, что его здесь нет.

– Простите?

– Ну как, – начал коллега пояснять, – оба задерживаетесь на работе допоздна, цветочки по утрам, а вчера ещё и приват устроили в конференц–зале…

Я влепила ему пощечину. Коллега опешил от такого поворота событий. А я была зла. Чертовски зла!

Лифт остановился. Открылись двери. Но этаж был не наш.

– Вниз? – спросила молоденькая девушка.

– Вверх, – ответил Борис, и дверцы лифта снова сомкнулись, оставляя девушку за бортом.

Ноги у меня были словно свинцовые. Николай потирал красную щеку и кажись, возненавидел меня ещё больше.

– Обо мне много слухов ходит, но я не думала, что Вы, – специально выделила это местоимение и одарила его презрительным взглядом, – настолько глупы, чтобы поверить им.

Больше не было сказано ни слова.

Это всё от зависти. Они просто завидуют. Шеф ценит мою работу, мои умения, и вообще я ценный сотрудник. Мне даже автора крутого доверили, пусть только из-за гендерного различия… и тут меня кольнула совесть. Это подстава с интервью, да и вообще мелкие пакости в его сторону. Кто меня защит от таких, как Николай? Не бежать же начальству жаловаться, тогда вообще заклюют!

Лифт остановился. Дверки медленно расползались в разные стороны и я медленно вышла из лифта с гордо поднятой головой. Пусть знают, что я их не боюсь.

Но на этом мои утренние приключения не закончились. В кабинете ждал очередной букет от Жени. На этот раз были белые хризантемы и карточка с просьбой: «Давай поговорим».

В бешенстве взяла в охапку все веники и отнесла их в туалет, где демонстративно раскидала их по разных мусоркам, предварительно ободрав лепестки. На душе было гадко, неприятно, противно. И ладно бы, если у меня с шефом реально что-то было, но ведь нет ничего! И быть не может!

И пока я стояла и смотрела на инсталляцию под названием «Цветы в мусорке», кто-то рыдал в кабинке туалета. Тихо так, едва слышно. И я бы даже не заметила, если бы этот кто-то не шмыгнул.

Пройти мимо я не смогла.

– Всё в порядке? – спросила я у кого-то.

– Да, – зарёванный голос и сразу стало ясно – дело дрянь.

– Хочешь поговорить?

Тишина. Щелкнул замок, из кабинки вышла Надя. Лицо заплаканное, туш потекла, глаза красные, в руках кусок туалетной бумаги. Такое жалкое несчастное создание.

И все мои проблемы отошли на второй план.

– Что случилось? – спросила я. – Шеф?

Я взглянула на наручные часы. Было начало десятого. Рабочий день только начался…

– Я не справляюсь, – промямлила она, вытирая слезы куском туалетной бумаги.

– Это тебе шеф сказал?

Отрицательно машет головой.

– Вера?

Тот же ответ.

– А чего ревешь тогда? – спросила я, искренне не понимая её слез. Меня вообще шлюхой десять минут назад завуалировано назвали…

– Так я не справляюсь…

– Чушь не говори, – я обняла её за плечи и подвела к умывальнику, включила воду. – Умывайся, приводи себя в порядок и на рабочие место.

– Но я…

– Что? – перебила её. – Думала, придёшь на работу, и всё сразу получится? Тогда ты не к тому работодателю пришла. Здесь надо пахать. А твои слезы и слюни здесь никому не нужны.

Я ждала, пока Надя умоется, в уборную, слава Богу, никто не заходил. А то ещё масса слухов разнеслась бы по издательству. Надя усиленно терло лицо. А я стояла и ужасалась. Ведь шеф говорил мне то же самое.

‍ Мне поплохело. Не в физическом плане, а в психологическом. Я ведь неосознанно копирую его поведение! Перенимаю его привычки! Едкие замечания в адрес работы коллег и подчиненных. Художественные редакторы от меня вообще вешаются! У меня же каждая обложка – произведение искусства! А ошибки? Я трёх корректоров работы лишила, а новым устраивала диктанты и всё это с молчаливого одобрения Игоря Андреевича!

– Я – чудовище, – сказала, смотря в зеркало. Отражение категорически было несогласно, но кто его спрашивает?

– Какое впечатление у тебя сложилось обо мне? – спросила девушку, та испугалась не на шутку. – Только честно. Убивать не буду и увольнять тоже.

– Ну… я подумал, что вы очень строгая и серьезная, – начала она.

– Продолжай, – кивнула я.

– И… – она как–то нерешительно на меня глянула, и я почувствовала себя удавом, который хочет сожрать кролика. – Стерва, – произнесла она, и у меня вырвался смешок, – Но…

– Достаточно, – оборвала я её. – Иди, работай. Игорь Андреевич ждать не любит.

Она ушла спокойная и молчаливая.

– Стерва, Катька, – сказала я своему отражению. – Вот кто ты! Холодная, расчетливая стерва! – и улыбнулась.

К этому ли я стремилась? Об этом ли мечтала? Определенно нет. Так как же всё это случилось? И кто во всём этом виноват?

Я посмотрела на цветы в урне. Почему ты влюбился Женя? Почему так отчаянно хочешь вернуть? Почему Андрей отвечает на полуночные звонки, помогает решать проблемы, выслушивает? Почему Вера со мной дружит? Ведь по начала и мы с ней не ладили. И я прекрасно помню её сомнительные взгляды в мою сторону и лаконичные разговоры по работе, пока шеф не отчитал нас обеих.

Вера… Скоро и её не будет. Уйдет к своим нефтяникам и забудет обо мне. А как сложатся отношения с Надей, ещё неизвестно.

Я вернулась в свой кабинет с чёткой установкой «не зверстововать»! Но план провалился. Весь день творилась какая-то неразбериха. Этот бумажки потерял, этот не так оформил, автор на встречу не явился, сроки поджимают, Надя косячит, босс орёт, все стонут, а самые умные прячутся по кабинетам.

– Меня завтра не будет, – забежала ко мне Вера и положила два ярких пригласительных на стол.

– Я думала, это будет тихая мирная посиделка, – пробормотала я, разглядывая карточку.