Страница 62 из 147
- С ним все будет хорошо?
- Не знаю, Штольц, это вопрос не ко мне…
Впервые за весь разговор Лабард улыбнулся по-настоящему и Штольца эта улыбка успокоила. Он вернулся вглубь комнаты, взял в руки книгу, цитата из которой ему запомнилась, попытался найти нужные страницы, но к его удивлению, на этот раз содержание было иным. Пробежав глазами несколько страниц, Штольц понял, что теперь в ней идет речь о жизни какого-то мальчика по имени Лусен, который родился где-то на краю земли, в богом забытом поселке. Кроме него в семье было еще шестеро детей. Отец и мать – простые честные люди, сумевшие посредством кропотливого труда обеспечить не только сегодняшний день для своих детей, но и будущий. Лусен – мальчик чуткий и задумчивый, все ему кажется, что мир устроен неправильно, и что человек способен изменить его.
Примерно на тридцатой странице повествования Штольц прочитал, что мальчику с некоторых пор стал сниться павлин – полноцветный красавец с классическим хвостом-опахалом и магической властью над разумом. Штольц задумался. Ему мгновенно вспомнился павлин из их собственного хозяйства, и хотя этот вечно печальный ощипанный малыш мало напоминал персонажа из книги, Итерну показалось это совпадение не случайным.
- Не мудрствуй, история только начинается, - произнес Лабард, - и его властный взмах рукой опустил над землей полог сумерек…
Инспектор Гратц. Предисловие
Инспектор Гратц слыл самым жизнерадостным полицейским не только в своем отделении, но и, пожалуй, в целом округе. Подобная черта характера – большая редкость для людей подобной профессии. Нет, он не был циничным весельчаком, который нервное напряжение и усталость прячет за «черным юмором», не было в нем напряженности и страха, синдром хронической усталости также ему не был знаком, хотя частенько ночные дежурства плавно перерастали в дневные, да и последний полноценный отпуск случился с ним лет шесть назад. И даже при всем этом инспектор Вацлав Гратц был весел, приятен в общении и никогда не создавал проблем своему начальству, которое не любит трудных сотрудников еще больше, чем нераскрытые дела.
Плюс к вышеперечисленным достоинствам инспектор Гратц был хорош собой, чему немало способствовала ядерная смесь в его жилах – отец румынский цыган, мать – чешка. Можно сказать, Вацлаву повезло – в его облике не было той южной смазливости, что провоцирует женщин на флирт, при этом, мало у кого возникает желание строить прочные отношения с таким вызывающим красавчиком. Гратц «красавчиком» не был, этот унизительный для мужчин эпитет не был к нему применим. В его лице было притяжение, он умел искушать, не говоря ни слова, просто глядя на женщину и улыбаясь. Улыбка – вот что было его основным козырем, некий знак, который он подавал незнакомке, в котором было обещание как страстных ночей, так и надежного последующего существования.
Да, Вацлав Гратц был надежным мужчиной, рядом с ним становилось тепло, он мгновенно привязывал к себе тех, кто нуждался в защите и покровительстве, - главреды женских журналов, которые почему-то думают, что знают о психологии отношений М+Ж абсолютно все, моментально навесили бы на это свойство характера бирку «брутальность». Это была бы ошибка, потому что брутальность – определенный разряд мужественности, а то, что присутствовало в личности Вацлава Гратца, относилось к душевной организации. Женщинам, на которых он устремлял взгляд своих по-кошачьи чайных глаз, хотелось сначала заняться с ним сексом, а затем встать ради него к плите, - наимудрешие гуру от телевидения, светские львицы, задерганные домохозяйки, бизнес-вуман и даже замужние леди – все, как одна, видели в нем своего господина и заступника. Может потому, что иногда он не скрывал от них своего собственного желания обрести семью, просто не говорил об этом вслух.
Вацлав Гратц в совершенстве владел техникой почти полубессознательных жестов, точнее, жестов, которые таковыми казались, с помощью которых женщина мгновенно чувствовала себя покоренной. Он использовал этот язык тела на уровне мастера, легко и непринужденно, и тот, кто улавливал их, думал, что раскрыл человеческую душу. Гратц так искусно мог дать понять, будто собеседник настолько проницателен, что смог его раскусить, а когда человеку внушается мысль о его могуществе, это сильно окрыляет.
Что же касается женщин, тут все обстояло несколько иначе. Вацлав предоставлял им полную свободу – нет ничего лучше, чем вручить поводья женщине, внушив ей мысль, будто она управляет отношениями. Не последним подспорьем в этом деле для него была женская интуиция.
Женская интуиция, как много чудесных, правильных слов о ней сказано, и как точно она попадает в цель, когда дело касается коллег и подружек, особенно приятно прогнозировать, сколько продержится брак бывшей одноклассницы, и сможет ли соседка по дому окрутить профессора университета, с которым она встречается каждый уикенд. Но когда дело касается жизни собственной, вот здесь начинается «сорочинская ярмарка». Интуиция самоуничтожается напрочь. «Господи, как он на меня посмотрел, господи, как нежно он это сказал», - глаза и сердце покрывает броня слепоты и глухоты, желаемое принимается за действительное, крошечный механизм мозга, считывающий информацию из единого космического поля, почему-то начинает барахлить. Тогда инспектор Гратц нежно, но твердо забирает поводья у своей спутницы и предлагает несколько вариантов выхода из кризиса.