Страница 38 из 147
Перед шкафами, ближе к центру зала разместились свадебный сундук «кассоне» ХV века из Ломбардии, напольные ларцы эпохи Ренессанса, французский комод стиля «буль», конца XVII века, богемские табуреты с искусной резьбой, для женских потребностей – туалетные столики на изогнутых, как тетива лука, ножках, покрытые японским лаком. У восточной стены на открытых стеллажах из вишневого дерева располагались фигурки и статуэтки всевозможных эпох из слоновой кости, фаянса и фарфора. Также здесь были богемские бокалы с крышками, чаши с алмазной шлифовкой, сахарницы молочного стекла с разноцветной эмалевой росписью, кашмирская посуда, и еще изящные графины Фаберже, вазы из опалового стекла, глиняные кувшины со свинцовой глазурью.
Стены были увешаны тяжелыми персидскими коврами, тонкими оббюсоновскими гобеленами, туренскими дорожками с цветочной отделкой. Чего здесь только не было, перечислять все – это уподобиться дрожащему от вожделения скупцу, покрывающемуся потом над своим богатством. Блеск дорогих камней, искусная работа подлинных ювелиров и ткачей способны свести с ума неопытную душу, ведь мастерство высшей пробы – своего рода Дар, обладание которым не каждому под силу.
Заходили в эту лавку многие, кто – зачем. Желания клиентов подчас были очень причудливыми, и в то же время большинство посетителей не могли ясно сформулировать свою потребность. Вот и приходилось хранителю сего места выведывать цель их прихода. Почти с каждым этот человек вел неспешную беседу за чашечкой кофе, потенциальный покупатель оглядывал магазин, скользил взглядом по высоким этажеркам, вглядывался в потайные уголки, оценивал старинные предметы, расставленные в неведомом для посторонних порядке. Большинство посетителей охватывало чувство, будто они оказались в музее, но в музее не официальном, а особенном, почти мистическом. Назначение некоторых предметов и вовсе не было понятно – свитки, камни, куски фарфора странной формы, кожаные мешочки с неизвестным содержимым, тонкие клинообразные спицы с красными, синими, зелеными ниточками на конце. Колечки из черненого серебра, соединенные одно с другим и составляющие небольшую цепочку.
Стоило человеку обратить внимание на какую-то отдельную вещицу, как продавец подходил и начинал рассказывать ее историю. Он знал о каждой вещи все. И этим своим знанием напоминал халдейского мага, черпающего сведения из высших сфер. Постоянным посетителям здесь оказывались особые почести. А именно, предлагалось за приглянувшийся товар назначить свою цену. Когда цена намеренно занижалась, старик улыбался и вновь начинал рассказ об этой вещи, после этого покупатель накидывал некую сумму сверх ранее названной. Если новая цена оказывалась приемлемой, продавец улыбался и просил забрать вещь немедля, при этом, добавляя, что отныне она становится полной собственностью нового владельца, и он несет за нее особую ответственность.
Некоторых старик спрашивал: «Вы пришли за чудесами или вещами земными?». Кого-то этот вопрос удивлял, кто-то не подавал виду, считая эту реплику милой причудой эксцентричного владельца, но были и те, кто тайным, едва различимым знаком обозначали истинную цель своего прихода. И тогда он с едва заметным поклоном вел их неспешно к сводчатой двери в глубине зала, за которой скрывалось еще одно помещение.
Что там происходило, известно только им. И…владельцу этого волшебного места. Звали его Ян Бжиневски. Старик же, похожий на халдейского мага, был его наставником по имени Азар Лайош. Что тут скажешь, бывают же совпадения.
Вот уже несколько лет Бжиневски вместе с наставником держали этот магазин. Настоящие ценители искусства очень хорошо его знали. Сюда приезжали не столько антиквары-перекупщики, сколько коллекционеры, мечтающие разнообразить свои уникальные сокровищницы. К ним ехали из Германии, Австрии, Польши, Румынии, Норвегии, Голландии. С американского берега заглядывали редко, но среди постоянных клиентов были несколько ценителей прекрасного из Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Именно к господину Бжиневски обращались через представителей высокопоставленные особы и власть придержащие, предпочитавшие приобретать в его лавке эксклюзивные подарки для своих близких.
Итак, лавка господина Бжиневски была не просто магазином, где можно было приобрести искусную древность, здесь, в этих стенах, тем, кто хотел, могли дать гораздо больше, чем просто старинную вещь. Любой экспонат заключал в себе двойственный смысл – явный и скрытый. Те, кто желал лишь красивых форм – платили деньги и уходили прочь, иные же стремились сюда со всех концов света, чтобы скрыться в дальней комнате и обогатиться бесценными знаниями. Они чаще всего платили не деньгами, а услугами. И везли вещь, скрывающую знание или служившую доказательством высшей мудрости, именно туда, где ей надлежало находиться.
Поздней весной **** года на следующий день после приема в Консульстве Ян Бжиневски навестил своего наставника Азара Лайоша в «Лавке древностей».
- Ну, дорогой Азар, какую печаль мы вычтем из сегодняшнего дня?
- О, сегодня был чудесный день, печалей почти не было, хотя не скажу, что наши сегодняшние клиенты были очень счастливыми людьми, но не более и не менее других. Хотя, пожалуй, было одно огорчение – жена довольно состоятельного господина, приехавшего из Пекина, как бы это сказать, позаимствовала с прилавка пудреницу императрицы Екатерины II, инкрустированную гранатами и сапфирами, - через паузу Азар добавил с немного наигранным огорчением, - очаровательная была вещица, очень изящная…