Консолио. Предчувствие.

- А можно увидеть кого-то конкретно?

- Да не вопрос.

И тут же карнавал человеческих лиц сменился изображением квартиры, просторной, светлой. Из окна были видна Австрийская площадь. Молодая женщина сидела на роскошном диване, с богатой отделкой, сделанном в стиле эпохи Людовика XVI – и плакала. Дэмон вздрогнул, но ничего не сказал. Это была его дочь, которая много лет назад вышла замуж за иностранца и покинула отчий дом. Она почти не звонила, поэтому отец был не в курсе ее семейных дел. А вот теперь он увидел ее, уже не очень молодую, располневшую в бедрах, - все-таки двое детей, как-никак, - неухоженную, с припухшими глазами и помятым лицом. Она сидела почти в центре этой нарочито богатой комнаты, но хозяйкой дома не была. Центром этой Вселенной был ее муж, Адам, - властный, скупой, суховатый человек, уставший от скандалов с женой и постоянных нештатных ситуаций в фирме. Дети, - оба мальчики, - еще несколько лет назад были отданы в престижное заведение вроде закрытого интерната, где они жили годами, даже не приезжая к родителям на каникулы. Отец считал,что подобное воспитание окажет самое благотворное влияние на их неустойчивые юные души, и уж тем более, общение с матерью-неврастеничкой в его понимании никак не могло пойти им на пользу.

- А как она радовалась, как убеждала нас, что вытащила билет с джек-потом, как горели ее глаза, когда она объявила нам, чтоы выходит замуж за мужчину своей мечты, - горько прошептал Дэмон.

- Да, дорогой Николай Васильевич – мечты и иллюзии в человеческом исполнении почти одно и то же. Мы все ошибаемся. И при этом, даже когда все открывается, некоторые из нас предпочитают жить по-прежнему, с закрытыми глазами, замкнутыми ушами и глухим сознанием. Но вы-то ведь не такой…?

Последняя реплика заставила Дэмона очнуться.

- А что со мной?

- С вами, как раз, все очень хорошо. Я, честно говоря, и не ожидал, что вы так быстро образумитесь.

Дэмон поднялся, не отрывая завороженного взгляда от божественного экрана, пытался собраться с мыслями. Несчастность дочери выбила его из эйфорического состояния последних дней.

- Не тревожьтесь вы так. Ваша плоть и кровь тоже скоро шагнет в новую жизнь. Но сперва будет удар – мужа обвинят в систематических кражах. Будет суд. Она с ним разведется. И вернется домой. Но в самолете, - вот ирония судьбы, - познакомится с обаятельным молодым человеком, моложе ее на десяток лет, с молодым французским археологом, одержимым загадкой, которую можно сформулировать следующим образом: «существует ли Белая Книга на самом деле или это миф?».

- Они сойдутся?

- Еще как. Эта связь станет для нее возрождением. Поверьте, Николай Васильевич, Господь любит своих детей гораздо трепетнее, чем вы думаете. Он заботится о них ежеминутно, как только замечает, что душа его ребенка начинает покрываться пылью, он тут же устраивает все по-новому. Иногда переломный момент приносит боль, зато потом…

Лабард улыбнулся легко и светло. Так улыбаются те, кто постиг суть Жизни, именно Жизни, а не временного воплощения. Таким знатокам особенно легко жить, потому что они знают: на Земле им терять нечего. Их улыбка исцеляет мгновенно и столь же мгновенно обращает в Веру простых смертных, боящихся, опасающихся и тревожащихся.

Дэмон не стал исключением. Он распрямился, отвел взгляд от непривычного аттракциона. Взглянул на Лабарда.

- О, я вижу, у вас даже взгляд изменился, и осанка, руки…, - он подошел ближе и коснулся пальцев Дэмона, - вот это мне нравится, это руки настоящего Художника.

Только сейчас Дэмон заметил, что между пальцами осталось немного краски и грунта, и запах, исходящий от кожи, который он раньше почему-то не чувствовал, не оставлял сомнений относительно занятия их владельца.

- Вот видите, все обернулось даже лучше, чем я предполагал. Если вы хотите меня о чем-то спросить…,- он сделал паузу.

- Да, я хотел бы узнать про женщину, которую я рисовал.

- А вот с этим придется повременить. Не срок сейчас. К тому же, ваша героиня не на земле…

- А где же?

tЗдесь,- Лабард произнес это с такой интонацией, будто иначе и быть не могло. Только сейчас Дэмон заметил, что они не одни, - неведомые силы перенесли их наверх, и вдалеке, на противоположной стороне котлована были видны пять фигур – три мужских вдалеке слева и напротив - женская и мужская.

- Божена, - прошептал Дэмон.

- Да, это она.

- А кто рядом с ней?

- Я бы сказал, фантомная душа, иллюзионист, маг, имитатор. В картах его обозначают знаком Джокера. Занятный персонаж.

- В чем его функция?

- О, Николай Васильевич, вы спрашиваете, как приверженец точных наук. И правильно делаете. Его функции – бесконечны, он может все. Иногда он оборачивается помощником, проводником, а иногда наоборот провокатором, обвинителем, шулером – и тогда он обвиняет, запутывает, морочит голову, сбивает с пути. При этом, он может быть терпеливым, бесстрашным, великодушным и опасным, суровым, беспощадным. Все зависит от тех, кто в нем нуждается.

- Божена в нем нуждается?

- Если она с ним, выходит, что да.

- Ей плохо?

- Нет, но она стоит перед дилеммой, довольно серьезной, так что без помощи Миражника ей не обойтись. Но не волнуйтесь за нее, Божена – сильная, умная женщина. Все будет хорошо.

- Из ваших уст это звучит, как аксиома.

Лабард затаенно улыбнулся.

- Ладно, Николай Васильевич. Вернемся к вам – вы ведь здесь не случайно. Вы тоже сейчас озабочены.

- И чем же?

- А это вы мне скажите…

Дэмон смущенно молчал. Мог ли он признаться в том, что после того, как ему пришлось отдать Босху портрет Божены, он испытывал внутреннюю растерянность. Лицо этой женщины, которую он не знал, обрело над ним удивительную власть. Время шло, но ничего не менялось, оно с поразительной ясностью присутствовало в памяти. Он даже попытался нарисовать портрет вновь, но полученое не удовлетворило его, - исчезло то неуловимое, что придавало ее лицу особое свечение.