Страница 139 из 147
Она не испугалась. Что-то ласковое и невидимое подхватило ее, мягко, словно баюкая, закружило по спирали, опуская все ниже и ниже. Теплое молоко обвалакивало тело и сознание. Божена почувствовала, что засыпает. Или теряет сознание у мамы на руках. И чей-то голос, почти неразличимый сквозь журчащую музыку, произнес: «Шамбала тебя подождет, возвращайся…».
Божена поняла - ей было тактично отказано в посещении страны Обетованной. Значит, время не пришло или она была не готова. Движение продолжалось. Неожиданный толчок, заставил ее открыть глаза. Она лежала в своей комнате, в окне висела луна, занавески колыхал ветер, на тумбочке, у изголовья кровати, фосфорицировала игральная кость…
Дэмон. Накануне Рождества
Как трудно заснуть, когда жизнь переполняет тебя. Как тяжело погрузиться в небытие, отрешиться от волнения сердца, робких надежд, - теперь-то все точно изменится,- кротких радостей, что обновляют твою ДНК и делают тебя почти бессмертным.
Встреча с Итерном Босхом казалась Николаю Васильевичу еще свЕжей, будто только вчера он сидел на лавочке в парке с этим человеком, будто только вчера передал ему портрет той женщины, с лицом счастливого ребенка. Мог ли он сожалеть о потерянном портрете – нет, сожаление – удел людей слабых, и хотя Дэмон не считал себя особенно сильным, опускаться до фрустраций он не хотел.
Отныне каждый вечер он ложился спать, как накануне Рождества. Предощущение праздника прочно овладело им. Даже осенний налет горечи, присутствующий во всем, - от грязных луж до скукоженных листьев, - не разочаровывал его. Горечь ощущалась даже в воздухе – дым из окружных парков тянулся бледным маревом над проспектом и близлежащими улицами.
Но Николай Васильевич чувствовал себя новым. Правильнее сказать, обновленным, но в этом термине – «обновленный» - подразумевается некая поверхностность, когда начинка остается прежней, и лишь оболочка подвергается косметическим процедурам. Дэмон же чувствовал себя иным, словно из него вынули все нутро, пропахшее нафталином, и полностью заменили его материалом новым, пахнущим свежестью. Даже паспортные данные не могли смутить его. Какие цифры способны воодушевить нас? Им это не по силам. Цифры – это статика, другое дело – природа, мысли, обещания самому себе, кровь, плазма, вода внутри тебя, которая согревает и холодит.
Дэмон не просто жил внутри праздника, он ликовал. И спать ложился с трудом, ибо атмосфера счастья требовала творчества. Надо было работать…
И тем не менее…
«Николай Васильевич Дэмон той памятной ночью долго не мог заснуть». Кажется, именно так начиналась наша история. Но теперь все будет иначе. Ведь наш герой стал другим.
Поначалу было все так, как первый раз. Только вместо сумерек его окутал мягкий молочный туман. И не было страха, опасения, что неизведанное поглотит маленького земного человека. Дэмон уже знал этот путь и шел по нему с достоинством. И в лифт вошел, как победитель. Движение вниз не было томительным и пугающим.
Когда двери открылись – перед Дэмоном распахнулась глубина. Чуть позже он понял, что стоит на дне гиганского котлована, чьи стены были похожи на слюду. Почти зеркальные, они полого поднимались вверх, словно устремлялись к какой-то заветной цели. Зрелище было захватывающее. Он осмотрелся, прошел несколько шагов, прикоснулся к диковинному камню, - поразительно, но он был теплым, но чем дольше рука лежала на нем, тем явственнее ощущалась прохлада, спрятанная глубоко внутри породы. Холод и тепло в едином материале. Дэмон удивленно покачал головой.
- Вы лучше себе под ноги посмотрите, - густой мужской баритон заставил Николая Васильевича вздрогнуть. Он поднял взгляд, перед ним стоял Лабард. Все такой же, ничуть не изменившийся. Последовав совету Коменданта, он посмотрел на опору под ногами. Там была не земля. И даже не мох, вообще, то, что он увидел, мало напоминало твердь. Нечто искрящееся, пульсирующее, постоянно видоизменющееся.
- Вы загляните вглубь, - Лабард это сказал с видом гурмана, указывающего дегустатору на самый ценный вкус.
Для этого Дэмону пришлось присесть на корточки – то, что он увидел, потрясло его. Весь земной шар в макроувеличении, словно под микроскопом, то тут, то там возникали целые города, столицы, мегаполисы, крошечные деревеньки, поселки, отдаленные уголки, потерявшиеся в общем многообразии. Здесь были и безмолвные просторы Арктики, и высохшие под палящим зноем степи, и северная тундра, расцвеченная сиятельными сполохами, и опаловые пески пустынь со скользящими навстречу ветру барханами. Гигантские пальмы, направившие колючие листья в небо, интравертные горы Тибета, в котором даже воздух требует повиновения, и ромашковые, васильковые, люпиновые поля России вдоль державных рек, гордые перевалы Кавказа.
- А где же люди?
- Пожалуйста…, - Лабард едва заметным жестом сменил картину мира.
Офисы, проспекты, кафе, библиотеки, роддома, больницы, кладбища, - эти образы, словно открытки, мелькали мимо глаз. И в каждом из этих пространств было довольно людей. В разных пропорциях, количествах, соотношениях. Деловые, веселые, расслабленные, состредоточенные, скорбные, усталые – панорама лиц пугала своим разнообразием. Здесь были все возможные расы, все типажи и физиогномические варианты. Дэмон ошеломленно глядел в это странное приспособление, обладающее властью наблюдения. Словно гигантский спутник считывал информацию и видеоряд с далекого расстояния и передавал ее накопленные сведения в генеральный штаб.