Страница 110 из 147
Этот парк был свидетелем ее детского счастья. Зимой там выставлялась горка, с которой скатывались с визгом и криками дети из их двора и школы. Все знали друг друга, родители и малыши. И каждый из взрослых даже во время игры старался контролировать свое чадо. Пока они резвились, как стадо юных дикарей, мамы вглядывались в собственных потомков, сравнивая их с соседскими отпрысками. И хотя на публике в высказываниях присутствовала лишь одна точка зрения: «Мой малыш самый лучший», здесь вдали от родительского комитета и завуча с учителями, степень оценки была более требовательной. Во время игры подмечались недостатки, ошибки воспитания, темперамент ребенка, его повадки и стиль общения со сверстниками. Из этой невинной забавы делались выводы, иногда не очень приятные, иногда поощрительные.
И только мама Божены никогда не сравнивала свою дочь с другими детьми, всячески пресекала подобные попытки дочери: «Я красивее, чем Нина?». «Ты не должна так говорить, - следовало в ответ, - ты – это ты, и, пожалуйста, оставайся всегда собой…».
В парке она чувствовала себя одиноко. Детство обступало ее со всех сторон, могучие тополя, свидетели ее давнего счастья, были особенно дороги сердцу. Она искренне боялась за них, ведь срубили же таких же зеленых друзей во дворе из-за сильной бури, после которой несколько из них полегли на стоявшие у гаражей машины.
Божена прошла вглубь парка. Взглядом обвела огромное пространство - никого. Лишь тополя, да широкие дорожки, да протоптанные тропинки, лишенные правильной упорядоченности. «Покой и воля», как говорил мятежный классик. У стены, спрятавшись за кустами барбариса, стояла сиротливая лавочка, Божена осмотрелась, больше мест для отдыха не предполагалось. Тем не менее, она решила пройтись. Странными выглядят скверы в больших городах, предназначенные для людей, но, тем не менее, пустующие, - они словно символизируют самого человека, вечно одинокого и потерянного.
За парком начинался монастырь. По левому его краю был виден золотой церковный купол, сквозь зеленую кружевную ограду мелькали женщины в платочках, длинных юбках, с безжизненными лицами воскового цвета. Божена не любила все, что было связано с церковными канонами. Особо фанатичным подругам она отвечала кратко: между человеком и Богом не должно быть посредников. И действительно так считала. Ее возмущали старушки, торгующие при храме ладанками, свечками и иконами, которые не упускали случая прочитать ей нотацию на тему слишком пестрой юбки, «неправильного» платка или слишком открытого платья с короткими рукавами. «Почему я должна приходить в дом Господа как монашка, разве ему не будет приятно видеть красивую, счастливую женщину? Почему служители монастыря всегда столь печальны, а иногда и озлоблены? Такое ощущение, что придя к Богу, они надевают на себя траур.
Она многое не понимала и не принимала, никогда не соблюдала посты, потому как считала, что в ослабленном теле не может быть светлой веры, предпочитала молиться Господу в своем стиле, - дома и с улыбкой на лице.
Парк был чуть-чуть вдалеке от этого тоскливого образа жизни. Господь не только там, за этими суровыми стенами, он и здесь – в листве винного цвета, солнечных бликах, дорожках, посыпанных мелким гравием, невидимых капельках дождя, оседающих на плечах прохожих и машинах. Божена чувствовала Его, и от этого ей становилось спокойнее.
Здесь, в парке, она почему-то вспомнила недавний сон. Пребывание на лиловом поле в Интерриуме, где незримое существо сказало ей правильные слова. Вспомнила то удивительное, невидимое солнце, гревшее ее значительно сильнее, чем земное. Чувство, будто, наконец, после долгих бесплодных поисков, она вернулась домой. Сейчас, находясь на земле, она подумала, что надо было спросить у собеседника-невидимки имя, но теперь было поздно, и она не знала – встретится ли с ним еще когда-нибудь. Так же и в жизни земной - мы живем без надежды на повторение, на возврат к прошлому, на главную встречу, но Божена была счастливицей, Господь делал ей время от времени щедрые подарки. И вот теперь, рядом с Яном, она отчетливо стала понимать, сколь бессмысленно ее платоническое любовное мировоззрение.
Может ли называться любовью чувство, не подкрепленное физическим союзом? В Интерриуме она услышала слова, с которыми в душе была согласна: «Ты отвергаешь физическую любовь, потому что тебе так удобно».
В библейские времена в ходу было выражение: «И познал Адам жену свою Еву, и родились у них два сына Каин и Авель». Слово «познал» означало вполне конкретные действия – физический союз, соитие между мужчиной и женщиной, акт единения мужской и женской плоти.
Стало быть, познание невозможно без физической близости, а любовь – без познания. Может в этом и заключена суть того, что люди называют любовью – принятие другого человека через душу и тело. Если хотя бы один пункт вызывает негативные ощущения, гармония нарушается.
Божена могла лишь догадываться. Ведь этот мир она воспринимала через чувства, а не через предметы. «Как» ей было милее, чем «что». Павлин без своего оперения – обычная курица с кривыми ногами, опал без радужного свечения – мертвый камень, радуга без спектра – и вовсе не радуга, а недоразумение. Она готова была отдать любимому человеку душу, но не тело. Забавная странность.
В Интерриуме она услышала слова, которые помогли ей уравновесить в себе физику и лирику. «Когда он уйдет, мне от него ничего не останется». Почему-то сомнения, что Ян уйдет, не было. Божена вообще не любила сомневаться, мощная интуиция давала ей возможность получать ответы более или менее быстро. Так повелось, что когда женщина любит мужчину, самым ценным напоминанием о нем становится ребенок.