Звук шагов в порывах ветра

Вадим проснулся довольно поздно, в доме уже никого не было. Виктория оставила на столе записку, что они с Васей ушли гулять, завтрак на столе. А внизу была приписка, что они обе любят Вадимыча. Мужа и папу.

Прочитав записку, Зорин широко улыбнулся, потянулся, сделал несколько приседаний, отжался прямо на полу в кухне, отправился в душ. Спустя полчаса плотно позавтракал, выпил большой бокал с кофе и вышел на крыльцо. Солнце слепило глаза, на небе ни одного облачка и жарко, как на юге. Зорин устроился в гамаке между деревьями, взял в руки книгу, так и уснул вместе с ней. Проснулся через час, ноги онемели, рукам неудобно, тёмные очки свалились под гамак. Ну не привык он бездельничать. Сел в гамаке, немного покачался в нём. Нет, решительно такой образ жизни не для него. Надо себя чем-то занять.

Вадим вернулся в дом, поразмыслил и решил разобраться в кладовой, давно планировал это сделать, но руки всё никак не доходили.

Виктория с дочерью отправились на прогулку всё по той же деревенской дороге, что и в прошлый раз, шли они неторопливо, по пути срывая цветочки и листики – так нравилось Василисе. Сегодня взяли с собой бутылочку воды, пачку детского печенья, а ещё в последний момент Вика положила в карман своего сарафана несколько конфет. На всякий случай. Они дошли до того места, где в прошлый раз сидела девочка Валя, но сегодня её не было. Вика немного подождала, посмотрела на старый покосившийся дом, в котором жила её новая знакомая, но оттуда не было слышно ни звука. Во дворе тоже никакого движения. Виктория вздохнула, взяла дочь за руку и повела дальше.

Они добрались почти до самого края деревни, как вдруг Вику кто-то окликнул. Она оглянулась. У забора стояла Марья Ивановна. Вика глазам своим не поверила. За то время, пока они ездили в Беляниново, правда, несколько лет Виктория там не появлялась, ни разу не встречала Марью Ивановну. Вроде бы Надя как-то упомянула, что та серьёзно болеет.

– Марья Ивановна, Боже мой, как я рада вас видеть! – искренне воскликнула Виктория. Они с Василисой подошли к калитке, которую хозяйка радушно раскрыла. Зашли во двор.

– И я рада нашей встрече, Виконька, – улыбнулась Марья Ивановна. – Прошу, проходите, мои дорогие, – показала на дом. – Или посидим на веранде? Там сегодня прохладно, хорошо. Солнце ещё не напекло, лишь ближе к вечеру будет духота.

– Давайте и, правда, на веранду, да? – согласилась Виктория. Она заметила, что Марья Ивановна говорит медленно, словно все слова пробует на вкус. И ещё – ходит, чуть заваливаясь на один бок. А волосы у неё стали совсем седыми, и морщин заметно прибавилось.

– Без чая я вас не отпущу, – сказала хозяйка дома. – А доченьке твоей молочка тёпленького. Вот тут у нас есть стул подходящий детский – у старшего внука сын родился, когда ребята приезжают, то вещи свои и оставляют. – Как зовут твою доченьку?

– Василиса, – Вика усадила девочку на стул, та смотрела на Марью Ивановну и щебетала так радостно, словно знала её. Потом взяла из её рук деревянную ложку и от души стала стучать ею по столу.

– От молодец, стучи-стучи, – закивала Марья Ивановна, – Вика, подожди, я принесу чайник, заварила всего несколько минут назад, как знала, что будут гости, – с этими словами она направилась в дом.

– Марья Ивановна, разрешите вам помочь, – крикнула ей вслед Виктория.

– Я стараюсь сама управляться. Иначе обуза для родных. А я этого не хочу. И так доставила своим много хлопот, – она сделала паузу, – инфаркт – дело сложное, особенно когда много чего в организме затронул. Но, слава Богу, прихожу в себя, радуюсь жизни, люблю всё, что имею, что сейчас мне даёт Господь. А это главное. Ничего, поживём ещё. Вон до правнука дожила. И тебя с доченькой встретила. Ах, какие вы славные девочки, правда? – она вернулась с чайником, на котором сидел сшитый из разноцветных лоскутков петух – чтобы лучше заварилось. Василиса, завидев Марью Ивановну, застучала ложкой ещё веселее. – Я окошко открою и подам тебе прямо сюда чайник с кипятком и молоко, а сама принесу зефир, халву и хлебные палочки для Василисы, хорошо, Вика? – добавила она, опять скрывшись в доме.

Василиса с удовольствием выпила молоко, а потом потянулась за хлебными палочками. Хозяйка дома с умилением смотрела на неё.

– У меня правнук Арсений, чуть поменьше твоей, – сказала она. – Старший внук – пострел успел, и жениться, и ребёнка сделать. Шустрый, учится ещё, а уже папой стал. Слава Богу, родители помогают с обеих сторон, – стала рассказывать Марья Ивановна. – Мне его сюда привозят, но лишь на день. Нянька из меня ненадёжная, – она вздохнула. Налила Виктории чаю.

– Что вы такое говорите, вот Василиса как реагирует, а она к незнакомым, между прочим, не очень идёт, а вам сразу обрадовалась, – сказала Виктория, поднесла чашку ко рту. – Какой же у вас чай, Марья Ивановна! Я всегда говорила, что вы волшебница, – воскликнула, вдыхая букет ароматов из чашки, в нём было всё: травы, цветы, и даже ветер, который, путешествуя по свету, собирает всевозможные запахи летнего леса. А ещё его настроение и магию.

– Волшебница, больше похожая на ведьму? – улыбнулась Марья Ивановна и взяла свою чашку в руки, отпила глоток, на мгновение закрыла глаза.

– Скорее, ведунью, – поправила её Виктория, вспомнив всё, что происходило тогда здесь – в Беляниново. И свои переживания по поводу неразделённой любви к Зорину, и раздумья и сомнения Нади, которые тоже касались Вадима, и пылкие к ней чувства Фертовского. Ну и, конечно, ту Купальскую ночь, которая решила судьбы всех участников этой истории.

– Вспомнила? – усмехнулась Марья Ивановна. Вика вздрогнула. Опять Марья Ивановна читала её как раскрытую книгу. – Не переживай, девочка, никакой магии, – она коснулась её руки, – просто я тоже сразу обо всём вспомнила. Сколько же лет прошло? Кажется, не так много, а всё изменилось, – она подвинула ближе к Вике блюдце с халвой. – Хотя, случилось много и замечательного. Да и наша встреча, я уверена, неслучайна. Вот уж не знаю пока, для чего конкретно. Хотя, – она задумалась, – вы здесь на всё лето?

– Да, решили до конца августа пожить в Беляниново, иногда будем ездить в Москву, но ненадолго. Вадик, конечно, работает, поэтому мы на неделе без него, – пояснила Виктория. Она посмотрела на дочь, которая жевала палочки, одну не доев, брала уже другую, вымазала ими весь рот. Судя по всему, Василисе у Марьи Ивановны нравилось. – Хорошо в Беляниново, уютно, душой отдыхаешь, – Вика вытерла дочери рот.

– Вот и отлично, – обрадовалась хозяйка дома, погладила по волосам девочку. – Приходите в гости, будем общаться, угощаться, – с этими словами она с некоторым усилием поднялась с места, ещё раз сходила в дом, на сей раз вернулась с маленькой миской малины. – Вот собрала с кустов, пока совсем мало. Мой сад и огород были запущены. Только в этом году началось возрождение.

– Если позволите, я буду помогать, – предложила Виктория, – вам помощь – мне занятие. У нас вокруг дома грядок нет, кусты мы тоже не сажали, только небольшой сад позади. Зато к осени там будут яблоки, в этом я уверена. Конечно же, поделюсь с вами.

– Спасибо, моя девочка, – Марья Ивановна залюбовалась Викторией. Красивая всё же, яркая, с годами изменилась только к лучшему. Несмотря на испытания. Дочке-то всего полтора года, значит, ребёнок долгожданный. Хватит ли места в её сердце ещё для одного?

Глава 12

Надя прибавила скорость автомобиля, хотя понимала, что нарушает правила. Ей как можно скорее надо было попасть домой. Она дозвонилась до мужа, и хотя Николай её уверил, что справится, она знала – ему нужна её помощь. Он нехотя и кратко пояснил, что с самого утра в кровати из-за спины. Но нашёл в тумбочке какое-то обезболивающее, и ему стало лучше. Надежда знала другое – то, что мужу могло бы реально помочь, у них не было в доме. Значит, внушил себе, либо её просто обманывает. Супруг не любил вокруг себя лишней суеты, не впадал в панику, не жаловался. Поэтому Надежда, когда ему плохо – порой просто угадывала. Или чувствовала.